Все образы, которые я создала об этом мужчине за последние пару часов, были неверными. Очень. Очень. Неверными.
Что ж, дьявол действительно начинал как ангел.
Мой желудок сжался. Внезапно большая, открытая комната показалась слишком тесной для нас обоих.
Определенно не сорок.
На вид ему было не больше двадцати пяти.
— Здравствуй, принцесса, — сказал он, его голос был глубоким, бархатистым прикосновением, которое скользнуло по моему телу, как шёлковый халат по гладкой коже.
Я сглотнула, ненавидя себя за то, что так отреагировала на него. Я должна была хотеть убежать.
— Ты, должно быть, Чендлер.
Он приподнял бровь: — Ну, я точно не разносчик пиццы.
Всю жизнь меня учили носить маску. Улыбаться. Кивать. Умиротворять. Это так же укоренилось во мне, как знание собственного имени. И сейчас я собиралась надеть эту маску, успокоить этого человека, а затем подпустить его достаточно близко, чтобы использовать нож и выбраться отсюда. Я заставила себя улыбнуться, пытаясь разрядить напряжение в воздухе.
— Я думала, ты старше.
— А я думал, что сегодня вечером квартира будет в моем полном распоряжении, — он ухмыльнулся, и по какой-то причине это заставило мое сердце ускорить ритм. — Похоже, нам обоим не повезло. — Осуждение, сарказм и презрение сквозили в каждом его слове.
Он не знал, что я буду здесь. Он не хотел, чтобы я была здесь. Может быть, мне не понадобится нож. Может быть, он хотел, чтобы я ушла так же сильно, как и я.
Часть меня задавалась вопросом, не навязал ли Грей ему это так же, как и мне.
Часть меня была разочарована его отказом.
Я отмахнулась от этой части, как от жука на плече.
Маска соскользнула, лишь немного, и мои глаза сузились на него. Как только я надевала маску, она никогда не сползала. Даже когда чужие дети блевали на меня, а старушки спрашивали, почему я еще не замужем. Этот человек смог заставить меня сделать это за несколько секунд.
— Один телефонный звонок моему отцу должен все прояснить и убрать меня с твоего пути. — Если они искали выкуп, то это был их шанс.
Он наклонил голову, изучая меня так, как лев, наверное, изучает мышь, прежде чем схватить ее за хвост: — Прости, принцесса. На этот раз папа тебе не поможет.
Я сделала шаг к нему.
— Тогда почему я здесь? Что тебе от меня нужно?
Никакого ответа. Только все тот же пристальный взгляд и легкое продергивание челюсти.
— Деньги?
Он засунул руки в карманы и вздохнул, словно ему было скучно.
Я шагнула ближе к дивану, где спрятала нож, ближе к нему, колоссальная ошибка, потому что теперь вокруг меня витал его запах, пьянящая смесь леса и пряностей. Мужественный. Как и все остальное в нем.
— Почему ты не отвечаешь на мои вопросы?
— Потому что ты задаешь неправильные вопросы, — его губы изогнулись в небольшой улыбке, как будто его все это забавляло. — И если ты не замышляешь какую-то извращённую игру с ножами, я предлагаю тебе оставить мои ножи на кухне, где им и место. — Его взгляд опустился на диван, затем снова на меня, прежде чем он схватил нож и понес его обратно на кухню.
Вот вам и угроза ножом, чтобы он отпустил меня.
Я вздернула подбородок и выпрямилась, готовая к бою. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Я зажмурила глаза и отмахнулась от этого вопроса. — Что ты хочешь, чтобы сделал мой отец? — Это должно было быть оно. Им нужно было что-то, что мог дать только король.
Он вытащил руки из карманов и скрестил их на груди: — В этой хорошенькой головке все-таки есть мозги.
Он назвал меня хорошенькой.
Не в этом суть, Эни.
— С моим братом все в порядке? — Грей сказал, что они не причинят мне вреда, но он ничего не сказал о Лиаме.
Он провел рукой по волосам: — Господи, ты когда-нибудь затыкаешься?
— Нет, когда я ищу ответы.
— Ты получишь ответы, когда придет время для них, — он прошел мимо, коснувшись моего плеча, и направился к лестнице. — А сейчас пора спать. Спокойной ночи, принцесса.
И с этими словами он оставил меня одну в своей гостиной.
Мой пульс стучал в ушах с каждым ударом бьющегося сердца. Я была за тысячи миль от дома, с мужчиной, который не хотел меня видеть, без возможности позвонить брату, без понятия, где мой отец, и без шанса выбраться из этой квартиры. Меня обманули и похитили, и у него хватило смелости сказать мне, что сейчас не время для ответов.
Да пошел он.
Сейчас было самое время.
ГЛАВА 8
— Нет.
Для выразительности я ударила рукой по окну, а затем поморщилась, потому что этот человек снова заставил меня выйти из себя. Если быть честной, то я вышла из себя около двух часов назад, когда поняла, что Грей был прав. Выхода не было. Даже если бы я дошла до отчаяния и прыгнула, я не смогла бы открыть окна. На всех них были маленькие белые пластиковые блокираторы.
Да. Я проверила.
Чендлер даже не вздрогнул от звука моей ладони, ударившей по стеклу. Или на то, как шипело мое дыхание между зубами, когда я поняла, что это чертовски больно. Он просто продолжал идти вверх по лестнице, засунув руки в карманы, словно ему было наплевать на все на свете.
И я последовала за ним.
— Еще не пора спать. Это не спокойной ночи, принцесса, — сказала я, подражая его отстраненному тону. — Нет, пока ты не ответишь на мои вопросы.
Он не обернулся. Как будто я не разговаривала с ним, как будто меня вообще не было в комнате.
Я продолжала следовать за ним, перепрыгивая через две ступеньки за раз, чтобы догнать его. Мои легкие были сжаты, и я практически видела, как с каждым вдохом вокруг меня истощается кислород, по крайней мере, так мне казалось.
— Или позволь мне позвонить отцу.
Он дошел до открытого чердака наверху лестницы и продолжил идти.
Я не могла перевести дыхание.
Почему я не могу просто перевести дыхание? Как я должна была оставаться сильной, когда мне больно даже дышать?