Одно слово.
Но этого было достаточно.
— Чендлер.
— Ты чертовски права, детка, — я выпустил в нее свою струю, глубоко и горячо.
— Все, блять, мое.
Это была первая ночь, сколько я себя помню, когда я спал. Без травы. Без таблеток. Только глубокий, спокойный сон. Солнце пробивалось сквозь щели под толстыми бархатными шторами. Эннистон мирно спала у меня на груди. Я провел кончиками пальцев по бинтам, закрывающим порезы на ее спине — единственные изъяны на ее идеальной коже.
Это сделал я.
Может, это и был его клинок, но толкнула его моя рука. Он набросился на нее, чтобы отомстить мне.
Я начал войну и сделал ее тело сопутствующим ущербом. Ее тело было омрачено моими грехами. Она была благоговейной, святой, а я осквернил ее. Я не имел права прикасаться к ней прошлой ночью. Я не имел права трахать ее. Она дала, а я взял. Я взял, потому что я был эгоистичным ублюдком, который брал то, что хотел, а я хотел ее. Но я не заслуживал ее. Я провел пальцем по ее щеке. Она зашевелилась, но тут же вернулась к своему тихому посапыванию. Так чертовски мило. Я натянул одеяло на ее обнаженное тело, поцеловал ее в лоб, а затем выбрался из постели.
— Я хочу владеть тобой, — прошептал я, — но мне нужно заслужить тебя.
ГЛАВА 49
Я встретил Лиама в фойе.
— Ты разобрался с этим?
Его карие глаза потемнели, а выражение лица стало мрачным.
— Он в отключке. — Он имел в виду Александра.
Прежде чем лечь спать прошлой ночью, я убедился, что Грей позаботился о короле. Не то чтобы у меня были какие-то сомнения. У этого ублюдка был зуб на Уинстона с того дня, как он забрал Сэди. То дерьмо в его комнате вчера было прелюдией по сравнению с тем, что Грей собирался с ним сделать. Мне было немного жаль, что меня не будет здесь, чтобы посмотреть на это в первом ряду. А может быть, и буду. Все зависело от того, насколько хватит терпения у Грея.
— Будет трагический пожар. Коттедж старый, и нам нужно было его снести уже много лет, так что никто не будет спрашивать. — Лиам звучал взволнованно, рассказывая, как будет развиваться история. — Принц Александр ремонтировал его в качестве свадебного подарка для Эни. Крыша обрушилась, и он не успел выбраться. — Он склонил голову на бок и ухмыльнулся. — По крайней мере, это та история, которую мы собираемся рассказать.
Я усмехнулся.
Мой чувак.
Мне нравился этот ублюдок. Тот вопрос доверия, который возник у меня вчера, теперь казался полной ерундой.
— Похоже, у тебя все под контролем. — Мне больше нечего было делать, и от этого у меня, блядь, болела грудь.
Его лицо стало серьезным: — Спасибо, что позаботился о моей сестре, обеспечил ее безопасность.
Я чувствовала себя лжецом, и именно поэтому мне нужно было уйти. Я навязал ей достаточно дерьма для одной жизни. Что бы ни случилось дальше, решение должна была принимать только она.
Я похлопал его по плечу: — Теперь это твоя работа.
Я бы скорее сжег этот дворец и помочился на его пепел, чем ушел, оставив ее здесь, но здесь я, впервые в жизни, поступил правильно.
Солнце сияло над дворцовыми садами. Лучи света отражались от ручья, когда я пересекал мост по дороге к коттеджу. Лиам сказал, что позаботится об Александре, и я собирался позволить ему это. Но сначала мне нужно было кое-что сделать. Я толкнул дверь, и воспоминания об Эннистон, прижатой к кровати, врезались мне в грудь. Ее тело было разбито и окровавлено. Часть ее прекрасной души, которая потемнела, как моя, в тот момент, когда она нажала на курок.
Я почти сам вылил бензин и чиркнул спичкой.
Александр находился посреди комнаты, подвешенный к балке, руки вытянуты над головой, запястья в цепях. Его ноги едва касались пола. Точно так же, как и я во время индукции. Между его зубами была просунута белая ткань, а вокруг головы был завязан кляп. Его голова упала вперед от того, что Лиам дал ему, чтобы вырубить его. Я подошел и дал ему пощечину, надеясь разбудить. Я хотел, чтобы он увидел мое лицо. Мне нужно было, чтобы он прочувствовал каждую секунду того, что сейчас произойдет.
Он не двигался.
Очевидно, мы с Лиамом были на одной волне, потому что на столе с игрушками для сексуальных пыток стояла бутылка с нашатырным спиртом и тряпка.
Я намочил тряпку, затем поднес ее к носу Александра и усмехнулся, когда он проснулся.
— Доброе утро, солнышко. — Я взял его лицо в свои руки и заставил посмотреть на меня. — Помнишь меня?
Его глаза расширились, когда он пытался закричать из-за кляпа во рту.
— Черт, это должно быть больно, — сказал я, прижимая палец к пулевому ранению в его груди.
Он закричал сквозь кляп.
— Моя девочка тебя здорово поимела, — я улыбнулся. — Ты уловил это, придурок? Я сказал моя девочка. — Моя рука обхватила его горло, когда я сузил свой взгляд на него. — Ты можешь попытаться похитить ее, содрать с нее кожу, попытаться изнасиловать ее… — мой пульс участился, когда я сжал его горло сильнее. — Но она всегда будет моей.
Его глаза начали тускнеть, а дыхание стало слабым. Я отпустил его горло и сделал шаг назад, прежде чем убить его. Еще не время. Еще нет.
— Знаешь ли ты, что в тюрьме некоторые люди засовывают мобильные телефоны себе в задницу, чтобы пронести их контрабандой? — Я отпустил его лицо, и его голова упала вперед. — Держу пари, ты этого не знал, — я хихикнул. — Чертов мобильник. — Я поморщился. — Ой.
Он пробормотал несколько непонятных слов через кляп. Его ноздри раздувались при каждом вдохе, пытаясь наполнить легкие.
Я продолжала говорить, как будто понимал каждое слово.
— Я полностью согласен. Это довольно хуево. — Я наклонил голову и изучал его, думая, что если бы не я, Эннистон пришлось бы трахаться с этим чуваком до конца жизни. Спасибо, Господи. — Удивительно, что может поместиться в твоей заднице, если приложить немного усилий и решимости. — Я взял со стола одну из затычек. — Затычки. — Я уронил ее на пол. — Мобильные телефоны. — Я поднял пистолет, из которого Эннистон выстрелила в него. — Оружие.