— Я ослышался? Постой! Это ты Роман или кто-нибудь другой? Дай я протру глаза! Протер!
— У тебя найдется пять минут для меня? Пожалуйста! Очень важная тема. Без тебя никак.
У деловых людей самое дорогое — это время. И я знал, что, хотя Шайба сейчас со мной, но мысли его там-там, в деле. У него даже один глаз косил в сторону. И он видел всё, что творилось вокруг него.
— Обижаешь, дружище! Для тебя у меня найдется целая вечность. Располагай! Я твой целиком и полностью!
Мы сели за дальний столик. Посетителей еще не было. Время-то раннее. Шайба потягивал кофе, бросая на меня быстрые изучающие взгляды. Представляю, что ему обо мне наговорили и что он обо мне думает. Но одним из моих жизненных принципов было полное равнодушие к чужим мнениям относительно моей особы. Хотя всё правильно наговорили и всё правильно он обо мне думает. Если бы он только знал, какого мнения я сам о себя, то, наверно, расплакался бы на моем плече, стал меня гладить по головке и утешать, говоря, какой я хороший и что еще не все для меня потеряно, что я смогу еще возродиться, как птица Феникс из пепла, развернуть свои могучие крылья и отправиться в горний полет. Хотя на счет «горнего», наверно, я перегибаю палку. Я полная противоположность Шайбы, ни к чему неприспособленный. Шайба, с которым мы столько лет сидели за одной партой, то и дело тыкал меня носом в мои косяки, которые я делал на каждом шагу, возбужденно шепча:
— Рома! Такой шанс! Не упускай! Не будь дураком! Действуй! Чего ты замер как соляной столб!
Это о Наташке Рыбаковой, которая, к моему превеликому удивлению, втрескалась в меня по уши и не сводила с меня своего восторженного взгляда, что меня уже начинало раздражать. Но девчонкой она была симпатичной, хотя несколько полноватой.
— Ну, не нравится она мне нисколько! Понимаешь, Серега? Нисколько! Я так не могу!
— Причем тут нравится — не нравится. Главное, что ты ей нравишься. Это идиотом надо быть, чтобы не воспользоваться этим. Смотри, какая фигуристая и на мордашку ништяк! И спереди и сзади всё есть. Да она же тебе без бэ даст! Послушай профессионала!
Но я был дурак дураком и не собирался умнеть. А когда я отказался от предложения профессора Тимофеева специализироваться у него, с последующим переходом к нему на кафедру (а профессор был еще той величиной в научном мире), Серега пообещал мне набить морду и несколько дней уговаривал меня немедленно бежать к Тимофееву и благосклонно принять его предложение, раскаиваясь в своей дурости. Ну, погорячился, сглупил, был в плохом расположении духа.
— Ой, дурак! — стонал он, как от зубной боли. — Остался бы в городке, работал у него в институте, занимался бы всякой фигней, он бы тебе квартирку выбил, почитывал бы лекции в универе, клеил бы симпатичных студенточек… У тебя есть башка или нет? Проснись, Рома! Что ты делаешь? Ты же себя гробишь собственными руками!
Я никого не слушал. Моя новая дипломная была подвергнута разгрому. И по распределению меня отправляли в сельскую школу, это с моим-то отличным дипломом, куда я чуть не рванул сдуру сеять разумное, доброе, вечное. Представляю, что бы я там насеял! Но в это лето умерла моя бабушка, которая не чаяла во мне души. И мои жизненные планы, хотя вряд ли таковые у меня были, резко поменялись. Но это уже другая история. И о ней как-нибудь в другой раз. Если, конечно, он, то есть другой раз, подвернется. Все мы ходим… ну, сами знаете, под чем.
— Серега! Ты с Пинкертоном контачишь? Видишь его? — спросил я, когда мы сели за столик.
Хотя можно было не спрашивать, поскольку Шайба контачил не только с одноклассниками, но, вполне может быть, и с сильными мира сего, как-то Дональд Трамп, Владимир Путин и прочая и прочая. Контакты он заводил очень легко. На всякий случай.
— Проблемы с законом? Я правильно понял? Ты говори прямо! Ты же знаешь, что я могила.
— У моего хорошего знакомого. Родственника. Скажем так, — отвечал я, отведя взгляд в сторону.
Он кивнул и убежал. Вскоре примчался назад и протянул мне визитку. Еще удивительно, что он нашел ее так быстро. Я уверен, что у него целая картотека этих визиток.
— Весьма благодарен, господин предприниматель! — радостно воскликнул я и быстро убрал визитку.
Потом поднялся и чинно раскланялся, изображая на своем лице лакейскую улыбку. «Чего желаете-с, господин ресторатор? Не угодно ли пылинку убрать с вашего плечика?»