— Не знаю, он не писал с того дня. Мне кажется, между нами все кончено.
Я не горю желанием с ним общаться. После его слов мне даже думать о нем было противно. А ведь мы встречались, целовались. Спали. От этой мысли почему-то становится противно.
— А ты тоже не писала ему?
— Нет, не вижу в этом смысла. Он, кстати, тоже не удосужился написать хотя бы одно сообщение. После того спектакля, что он устроил, написать ему первой было бы унижением. На этот раз, я надеюсь, мы разошлись с концами.
Да я вообще не горю желанием вспоминать о нем.
— Согласна, подруга, он был неправ и должен признать это!
— Мне вообще не нужно, чтобы он что-то признавал. Знаешь, — многозначительно смотрю на Урсулу, — мне уже даже нравится, что его нет. Как-то свободнее стало.
— Рада это слышать. Нужно уметь получать удовольствие и от компании мужчин, и от их отсутствия.
— Сама придумала? — немного смеюсь, хотя слова Урсулы мне нравятся.
— Конечно! Я — копилка умных слов и фраз! Могу выдать на любую ситуацию в жизни.
Постоянно ловлю себя на том, что в каждом заходящем посетители ищу знакомую фигуру в черной толстовке, натянутой на лицо. В последние две недели отсутствие немого беспокоило меня намного сильнее, чем отсутствие в моей жизни Боби. Почему-то мне было неприятно, что его нет, словно это моя вина. Словно в тот вечер ссоры с бывшим парнем я оттолкнула его.
Господи… Да, о чем ты вообще? Ты же сама его боялась и хотела сбежать как можно дальше! А теперь тебе «некомфортно», что его нет рядом?
Да, я просто привыкла к нему. И. Все.
— Эй, подруга, — Урсула щелкает пальцами у меня перед лицом. — Ты где летаешь?
— Прости, что ты сказала?
— Неужели из-за нашего немого так переживаешь? — конечно же, Урсула не могла не заметить, что он пропал. И что мне это почему-то небезразлично.
— Нет, что ты! — лишь бы не догадалась, что мне действительно стало слегка некомфортно от того, что он больше не приходит. — Переживаю за наши отношения с Бобом, я ведь его бросила!
Урсула щурится, затем согласно кивает, делая вид, что не замечает моей неуклюжей лжи. Плевать, что она думает. Я сама-то не могу до конца разобраться в копошащихся внутри мыслях, которые как слепые котята ползают по черепной коробке и натыкаются друг на друга. Не могу или не хочу признавать очевидные вещи и разложить все по полочкам. Подумаю об этом в следующий раз.
— Ладно, из-за Боба, так из-за Боба, — всем видом показывает, что провести мне ее не удалось.
— Слушай, — наклоняюсь к ней, — а он ведь больше не появлялся? — указываю пальцем на пустой стол в углу, но Урсула не замечает этого.
— Кто? Боб? Нет.
Издевается.
— Да нет, немой.
Зачем я вообще спрашиваю об этом? Мне-то какое дело. Может, он вообще проездом был в нашем городе, и сейчас уехал покорять Калифорнию на байке. Или просто посчитал меня сумасшедшей, с которой не стоит иметь никаких дел — даже обслуживаться в моем кафе.
Урсула внимательно смотрит на меня, потом на пустой стол, потом снова на меня.
— Нет, его не было. Дядя Томи мне все докладывает, что происходит в наше отсутствие. Он больше не появлялся. А почему ты так интересуешься? — она делает упор на слове «почему».
— Не знаю. Оставлял хорошие чаевые, я неплохо заработала на нем. А сейчас, когда за квартиру платить лишь мне одной, это меня печалит.
— Ну-ну, — подруга опускает глаза, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моего слову.
Ковыряю вилкой остывшую яичницу, пытаясь разобраться в себе. Почему мне так важно, чтобы он пришел? Он же никто для меня. Да, неплохой поставщик денег в виде чаевых. Да, заступился перед Бобом.
А может, он не заступался? Он же ничего не сказал, не сделал. Просто молча смотрел. Может, я зря сама придумала этот ореол загадочности вокруг его персоны, сама в него поверила и теперь сокрушаюсь по этому поводу.
Меня намного сильнее должно волновать расставание с парнем, но почему-то не волновало совсем. Мне вообще было все равно, где он. За прошедшее с той ссоры время я о Бобе вспомнила три раза: когда стирала белье и нашла его носки, когда увидела на улице красный ситроен, когда наткнулась в телефоне на совместное фото.
— Все так странно, — говорю в пустоту, скорее обращаясь к себе.
Урсула перестает протирать бокалы и ждет, когда я продолжу.
— Все, что с ним связано. Понимаешь, все как-то неправильно, — поднимаю глаза, надеясь найти поддержку у подруги.
— Ты запала на него, — резюмирует мои размышления.
— Что?! Нет, как ты вообще могла подумать! Он просто достаточно странный.
— И загадочный.
— Да, и загадочный! — повторяю за подругой.
— А девушкам только таких и подавай, — подмигивает. — Ты что не читала всяких книг — как понравится девушке? Это же словно красная тряпка для быка. Говори меньше, будь странным и таинственным, и все — она твоя.
В чем-то она права. Мне всегда привлекало в парнях недосказанность, какая-то даже недоступность. У Боба ничего этого не было — простой парень из деревни с непростым характером.
Иногда я даже задаюсь вопросом — а что я вообще в нем нашла.
Ведь если разобраться, то Боби даже не в моем вкусе. Я всегда любила высоких брюнетов с красивыми руками. А у Боби волосы были цвета лежалого снега, а глаза сидели так глубоко, что иногда было трудно разглядеть — открыты они или нет. Тощий, словно огородный шланг, и нескладный, как вешалка для одежды. К тому же, его манеры оставляли желать лучшего. Неудивительно, ведь их в семье шесть братьев и сестер. Родителям было не до воспитания.
Закрываю глаза и пытаюсь представить, как мы с Боби выглядели бы у алтаря. Такая сюрреалистичная картина почему-то вызывает смех. Все кругом смеются и аплодируют, словно мы только что сделали важное научное открытие. Я в пышном белом платье, а он в черном смокинге, который висит на нем мешком.
— Чего ты там улыбаешься? Вспомнила шутку, а мне не говоришь? — спрашивает Урсула, наконец-то убрав вафельное полотенце в сторону. Бокалы в ее смену всегда блестят.
— Представила, как я выглядела бы в свадебном платье. А рядом Боби. В черном смокинге.
Урсула прыснула в кулак.
— Да уж, такое себе зрелище. Вот, не обижайся Джес, но Боби, на самом деле, тот еще говнюк. И совсем тебе не пара. Я рада, что ты его бросила!
Она была права.
О, как же она была права.
— Если он появится тут, я обязательно скажу ему это в лицо. Мне-то с ним детей не крестить.
Мне тоже.
В голову полезли все воспоминания, как мы жили вместе. Ежедневные препирательства из-за разбросанных вещей и грязной посуды. Вечно разляжется на диване и прикидывается мешком с картошкой — лишь бы не трогали.
— Не пара он тебе, — пристально всматривается мне в глаза, боясь, что могла обидеть меня таким заявлением. Только вот я абсолютна с ней согласна.
— Как я его вообще терпела? Несносный просто.
— Давай будем считать эти отношения — неудачным опытом, который должен был тебя научить, каких парней стоит избегать?
Ага, а к каким подсознательно тянуться.
Жизнь меня ничему не учит.
Глава 10
Этот ноябрьский день выдался крайне холодным. Отопление еще не успело прогреть дома, а ледяной ветер тяжело завывал в подворотне. Серое низкое небо давило на меня, убивая и без того плохое настроение.
Весь последний месяц выдался, как и этот ноябрьский день — промозглый и одинокий. И не потому, что рядом не было Боби.
Рядом не было немого. Я уже перестала ждать его внезапного появления, даже Урсула перестала дергать меня по этому вопросу. Мне кажется, она вообще уже забыла про его существование.
Но только не я.
За этот месяц я разобралась в своих чувствах и разложила все по полочкам. Долгие холодные ночи в пустой кровати очень располагают к наведению порядка. Как бы это ни было тяжело признавать, но я действительно привязалась к нему. Хоть и не имела на этого никакого права. Он мне никто. Я ему никто. И точка.