— Может, съесть? — подсказал Дарин. — Сожрут и дело с концом!
— Не посмеют! — отрезал он.
— Очень даже посмеют. Откуда им знать, кто ты такой?
— Они поймут, кто перед ними в первую же минуту, — надменно заявил повелитель Волшебных земель. — А если не догадаются — тем хуже для них. Я…
Овражные гномы, стоя на обочине, поспешно закивали. Дюф, снова разжившийся соломенной шляпой, поспешно сдернул ее с головы и принялся скатывать в трубочку.
Дарин хмыкнул.
— С чего бы они устрашились? Ты сейчас не демон, а обыкновенный человек. Жалкий смертный, — не удержался он. — А жалких смертных они не устрашаются, они их пожирают. — Дарин задумался.
— Блин, если бы я знал про людоедов, черта с два я б сюда пошел…
— Пусть только посмеют встать у меня на пути — и их я уничтожу!
Дарин вздохнул.
— Чувствую, работы у тебя будет невпроворот…
Чем дальше уводила дорога от Лутаки, тем меньше кругом становилось народа. Наконец, стало совсем уж немноголюдно и пустынно: лишь на обочине дороги стояла повозка, а неподалеку от нее расположились перекусить путники: крепкий и не старый еще мужчина, по виду — процветающий трактирщик, и двое его сыновей, тоже крепких и широкоплечих.
Увидев чужую трапезу, Дарин вспомнил, что последний раз ел вчерашним вечером в кабинете Барклюни и тогда же, будучи человеком предусмотрительным, тайком прихватил с секретарского стола большую лепешку. И если раб Басиянда, который был гораздо предусмотрительней, чем его хозяин, под шумок не вытащил ее из его, Дарина, кармана, то сейчас вполне можно перекусить, а заодно и подумать еще разок, какого он свалял дурака, решив помочь королю-демону и его подданным. Дарин пошарил по карманам, обнаружил лепешку и присел на поваленное дерево возле дороги.
— Ну, хоть что-то хорошее, — пробормотал он, подумав, что уж сегодня никто не будет теребить его за рукав и бубнить, что именно в это время все порядочные рабовладельцы кормят своих рабов.
Кехелус покосился на него с неудовольствием.
— Слушай, — проговорил Дарин. — Помнишь ты карту, что я тебе вчера показывал? Я ее у секретаря в кабинете взял и…
— Помню, — коротко отвечал владыка Волшебных земель.
— Грот, куда мы идем, сразу за старым городом. В этом городе раньше какие-то монахи жили, драконам поклонялись. Барклюня рассказывал, да я толком не запомнил. Это на самом краю Тисовой рощи.
Дарин откусил румяный поджаристый край лепешки.
— Ну?
— Я хотел спросить, а в чем смысл заклинания-то? Что там твоя сестрица устроила и что я, собственно, сделать должен, чтоб твой меч тебе вернуть? Ну, чтоб ты обрел свое могущество и всех уничтожил? — в голосе Дарина прозвучала нескрываемая ирония. Король-демон сдвинул брови.
— Скажу, когда увижу его.
— Чего увидишь-то?
— Заклинание.
— А как его можно увидеть? — пожал плечами Дарин. — Разве оно видимое для… э… для жалких смертных?
Кехелус ответил высокомерным молчанием.
Из-под куста вылезли овражные гномы. Они тревожно пошушукались, пошептались, Дюф пошарил в заплатанной тряпичной сумке, висевшей у него через плечо, отыскал что-то и, беспрестанно кланяясь приблизился к повелителю демонов. В руках гном держал королевскую трапезу: засохшую горбушку хлеба.
Кехелус метнул в сторону своих подданных гневный взгляд.
— Опять хлеб?! Проклятые овражные гномы, это все смогли раздобыть на обед?!
Дюф в ужасе замер.
— Когда я верну свое могущество, я вас… — он покосился на корку и вздохнул: — Как люди могу питаться этим?!
Дарин откусил от лепешки большой кусок и хмыкнул.
— Что тебе не нравится? Нормальная еда. А демоны чем кормятся? Они что-то едят? Или нет?
Глаза Кехелуса сверкнули черным огнем.
— Да ладно, я просто так спросил. Ты бы хоть «спасибо» сказал овражникам, что ли. Они же старались, небось, все помойки в Лутаке перерыли…
Но Кехелус его уже не слушал. Он огляделся и без долгих раздумий двинулся через дорогу, прямиком к обедающим путникам. Те, завидев приближающегося человека, прервали трапезу и во все глаза уставились на него. Не обращая на них внимания, владыка Волшебных земель оглядел разложенную на траве снедь, прихватил лепешку, кусок мяса и направился обратно.
Первым пришел в себя почтенный отец семейства.
— Эй, ты! — гаркнул он. — Эй! А ну, стой!
— Умолкни, жалкий смертный, — бросил через плечо Кехелус. — Радуйся: тебе была оказала величайшая честь — сам король…
— Он украл нашу еду!