— Благодарю, Фарклав. При смене власти главное — вовремя определиться на какую сторону встать, не так ли?
— Совершенно верно, — кивнул ободренный демон. — Ждал вас, не смыкая глаз! Надеялся, вынашивал планы, считал минуты до вашего появления! Слегка осуждал вашу сестру… мысленно, разумеется, про себя… возмущен ее коварным поведением! Возмущен… сказал бы до глубины души, но… — он развел руками. — Откуда у нас душа, повелитель?!
Демон покивал головой.
— Словом, я тут, в гроте, стою на страже, но, если я, к примеру, ненадолго отлучусь и не замечу вас, мой повелитель… — Фарклав сделал многозначительную паузу. — То…
— Прежний пост военачальника и Огненные пустоши за преданность, — кратко сказал Кехелус, мгновенно догадавшись о причине заминки.
— С Кипящими озерами? — уточнил демон. Глаза его заблестели.
— С озерами.
Фарклав почесал трезубцем в голове.
— Хотелось бы еще какой-нибудь громкий титул? Пышный и внушительный. Позволите придумать?
— Позволяю.
«Стражник» оживился.
— Тогда я, с вашего позволения, отлучусь немного передохнуть, а вы тем временем… ваш меч во второй зале. Советую поторопиться! И, умоляю, мой повелитель, помните о моей безграничной преданности к вам!
Фарклав прислонился к стене и мгновенно исчез, словно серый камень бесследно поглотил его.
Гномы зашептались, выжидательно поглядывая на повелителя Волшебных земель, но Кехелус не двинулся с места.
— Фарклав, — окликнул он.
— Да, мой повелитель, — отозвался тот. Голос его из толщи каменной стены звучал глухо и странно.
— Ты ничего не забыл?
Послышался треск, посыпалась каменная крошка и «стражник» снова появился в пещере.
— Совсем запамятовал, — не глядя на Кехелуса, сообщил он, отряхиваясь от каменной крошки. — Да…
Постукивая трезубцем в такт шагов, он направился в центр пещеры.
Дарин проводил демона недоумевающим взглядом.
— Куда это он?
— Похоже, уладить кое-какие формальности, — откликнулся Кёртис. Он стоял позади Кехелуса, внимательно наблюдая за происходящим прищуренными глазами.
— Если этот тип не вернет свое могущество, к которому так рвется, я, пожалуй, знаю, какую работенку можно ему предложить.
— Какую, господин? — не выдержал любопытный Басиянда.
— Он вполне может кочевать по Ярмаркам и играть в карты на деньги. У него точно получится, потому что главное в этом ремесле — умение блефовать, когда на руках нет ни одного козыря. У него получится, — хмыкнул Кёртис. — Хорошие деньги заработает!
Фарклав, меж тем, бродил по пещере и бормотал себе под нос.
— Разумеется, мой повелитель, мы приняли кое-какие меры. Так, исключительно для очистки совести… сами понимаете! Но я сейчас все сделаю, и магический ловушки не обеспокоят вас…
С этим словами он принялся за дело. Посреди пещеры то вспыхивал белый мерцающий купол, мгновенно исчезнувший по мановению руки Фарклава, то шипением и треском появлялся столб зеленого дыма, который демон разгонял трезубцем, то возникал невиданный гигантский радужный пузырь, скалившийся на «стражника» чудовищными зубами, но покорно съеживавшийся до размеров букашки, едва к нему приближался Фарклав.
Овражные гномы наблюдали за «стражником», забыв от волнения обо всем на свете. Дюф стащил с головы шляпу и, по старой привычке, принялся скатывать ее трубочкой.
— Наш господин мудро поступил, не поверив этому демону, — пропищал он, заметив взгляд Дарина. — Взгляни, сколько ловушек, мастер Дарин, а ведь повелитель сейчас — самый обычный человек! Любая из них могла стать смертельной для него!
Дарин вздохнул. Он не стал говорить гномам, что опасность угрожала не только королю: для них, овражников, существовал только их повелитель и растолковать им, что погибнуть могли и Кёртис и Басинда было совершенно невозможно. Только одна жизнь имела для них ценность — жизнь повелителя Волшебных земель. А он, Дарин, был ценен лишь до тех пор, пока он помогает Кехелусу.
Басиянда, похоже, подумал о том же самом. Раб бросил на овражником недовольный взгляд и процедил:
— Мы тоже подвергаемся опасности, я и мой господин. По вашей вине, да еще и совершенно бесплатно! Имеем дело с демонами! А он, — Басинда потыкал пальцем в сторону Фарклава. — Кажется, только что пытался обмануть господина короля? На словах всяческую преданность высказывал, а на деле — не сказал ни об одной опасности, которые нас всех подстерегали! Обманул!