Из трубки донеслось испуганное восклицание и торопливые короткие гудки.
Потом Дарин скрылся в ванной, а кобольд, покосившись на притихший телефон, потрусил на кухню и сел на пороге. Бросил хмурый взгляд на бытовую технику. Не складывались у него с ней отношения, хоть ты тресни! Холодильник унижал его высокомерным молчанием, телевизор не снисходил до разговора, хотя он, кобольд, добросовестно держал в лапах пульт, совсем так, как это делал Дарин. Микроволновка, наоборот: стоило нажать на какую-то кнопку — засветилась изнутри желтым огнем и загудела так, что у кобольда от неожиданности сердце чуть из груди не выскочило. Прошмыгнул по стенке, держась подальше от гудевшей микроволновки, налил в миску воды, напился и растянулся на полу. Вода имела отвратительный вкус и запах, пришлось срочно заедать эту гадость куском колбасы. Хотелось чего-то вкусненького… например, свежей рыбки…
Появился Дарин, в черных джинсах, с наброшенным на плечи полотенцем. Выключил микроволновку, покосился на кобольда, но ничего не сказал. Подошел к холодильнику и задумался.
— Тохта, — проговорил он осторожно. — Там, внутри, никаких сюрпризов? Ни дохлой крысы, ни обглоданной кошки?
Кобольд закатил глаза.
— Отлично, — повеселел Дарин. Он открыл дверцу и с минуту изучал пустые полки. — М-да… опять мы с тобой в магазин зайти забыли. Блин…
Он захлопнул холодильник.
— Ладно. Сейчас по дороге купим чего-нибудь. Перекусим — и к Гингеме пойдем.
Он вспомнил о вчерашней встрече и покачал головой.
— Чего ты? — осведомился Тохта. — Она мне понравилась. Хорошая: отважная и умная! Нам поверила опять же… а ведь поверить в то, что другой мир существует, это большое мужество иметь надо! И добрая, сразу видно.
— Добрая?! — недоверчиво переспросил Дарин, направляясь в комнату. — Это ты ей экзамен не сдавал. А вот попробовал бы сдать… да на отработки бы к ней походил, посмотрел бы я на тебя! Отработки у Гингемы — это что-то вроде пожизненного рабства. Ходишь и ходишь за ней, как раб Басиянда, умоляешь смиловаться и зачет поставить…
Он вспомнил Басиянду и засмеялся.
Тохта, наоборот, пришел в раздражение.
— Давай собираться, — буркнул он. — Эх, рыбки бы… свежей.
— Свежей? Где ж ее взять… хочешь, мороженой купим?
Тохта задумался.
— Как это — «мороженой»?
— Замороженной, — пояснил Дарин. Он отыскал в шкафу футболку, легкую черную куртку-ветровку и исчез в прихожей. Кобольд представил себе — хорошую свежую рыбу морозят! — и передернулся от отвращения.
— Сам ешь…
— Ну, как хочешь. Ты готов?
Делать нечего, пришлось плестись в прихожую. Там Тохта отыскал ненавистный ошейник, нацепил, старательно избегая при этом смотреть на себя в зеркало, напялил дурацкую попону, спрятал хвост.
Потом все-таки не удержался, взглянул в зеркало и чуть не взвыл от досады.
Протиснулся в дверь мимо Дарина. Опустился на четыре лапы и с угрюмым видом потрусил вниз по лестнице, делая вид, что не слышит, как вполголоса ругается Дарин, обнаружив смазанные маргарином ступеньки.
— Откуда ты его берешь? Откуда?! У нас в холодильнике его нет! Тохта, отвечай!
— Нашел, — коротко сообщил кобольд. Вдаваться в подробности и объяснять, что пачку маргарина он стащил из чьей-то кухни на первом этаже — открытое окно, юркнуть в чужую кухню и выскочить с добычей в зубах, минутное дело! — не стал.
— Нашел?!
Как всегда у подъезда на лавочке сидела разговорчивая бабка, которой до всего было дело.
— Ох, уродина, — покачала она головой, глядя на кобольда. — Ну и уродина! И зачем ты такую собаку страшную завел? Покрасившее бы выбрал… а жрет-то много?
Кобольд едва сдержался, так хотелось за ногу ее цапнуть! Но, однако ж, сдержался, опустил глаза и прошмыгнул мимо.
К университету пошли тихими зелеными переулками. Исторический центр города был нарядным и вместе с тем уютным, каким бывают только спокойные провинциальные города. С недавних пор на зданиях стали появляться таблички со старинными названиями улиц. Например, та улица, по которой шли Дарин и Тохта, раньше носила раньше «Артиллерийской», а до этого была «Овражной» — когда-то тут тянулся большой и глубокий овраг. Город тогда был невелик, и прямо за Овражной улицей начиналась окраина: рабочая слободка, ночлежные дома. Один из них существовал и сейчас — в городе не любили сносить старинные здания, поэтому бывший ночлежный дом был отремонтирован, и новехонькая вывеска сообщала, что теперь тут находится ресторан «Русская трапеза». Стоянка по соседству была забита дорогими машинами, возле которых неспешно прогуливались крепкие молодые люди. Дарин мельком глянул на витрину ресторана, хмыкнул и остановился, читая объявление: «Уважаемые посетители „Русской трапезы“! Ценные вещи и оружие в гардероб не принимаются. Благодарим за понимание».