— Ну, что, — уклончиво ответил кобольд. — То ли плющ его продержал до прихода дежурного мага-библиотекаря. То ли того…
— Что — того?
— Съел, — скучным голосом сказал Тохта и покосился на Басиянду. — Это же плющ-хищник и для того он тут посажен, чтоб незваных гостей ловить.
Кобольд дернул Дарина за полу рубахи и добавил сквозь зубы:
— Давай, скормим ему твоего раба?
Басиянда в ужасе уставился на Дарина круглыми глазами.
— Господин… я же такой хороший раб… делаю все, что скажут… приказаю выполняния… то есть, выполняю приказания…
— Заткнись. Он шутит, не видишь что ли? Шутит!
— Не шучу, — твердо сказал Тохта.
Парень вздохнул.
— Как вы мне надоели… ну, вот что! Я зайду в библиотеку и спрошу, можно ли… разрешат ли мне…
— Я с тобой, господин! — поспешно сказал Басиняда. — Нипочем не останусь наедине с… — он указал дрожащей рукой на менялу. — Он не любит рабов, я сразу заметил! И как только ты уйдешь, скормит меня плющу! И у тебя, господин, не будет верного преданного раба — и все почему?!
Дарин отмахнулся.
— Надеюсь, эта книга там есть, — пробормотал он и двинулся к крыльцу. Басиянда немедленно устремился следом, то и дело испуганно оглядываясь на кобольда, трусившего позади.
— Может, и есть, да только тебе ее не дадут, — буркнул Тохта.
— Но почему? — рядом с хозяином Басиянда сразу осмелел. — Кто же осмелиться отказать в такой малости уважаемому человеку? Позволь, господин, я выскажусь, — решительно сказал он, подергав Дарина за рукав. — Войти следует важно, пышно, как подобает знатной персоне! А ведь ты — важный господин, у тебя даже есть свой раб, — многозначительно прибавил Басиянда.
Услыхав это, Дарин вздохнул, а кобольд насмешливо фыркнул. Басиянда же, нисколько не смутившись, продолжил:
— И все тотчас же падут ниц, и принесут тебе все книги, какие только есть в этой… как ее? Библиотеке!
В просторном холле было пустынно и сумрачно, солнечный свет пробивался сквозь высокие стрельчатые окна, украшенные витражами, и падал на пол радужными пятнами. Широкая лестница из серого мрамора уводила наверх, а возле резной дубовой двери стояли позолоченные латы громадных рыцарей с алебардами, будто охраняя драгоценные книги от посягательств самозванцев, не имевших чести состоять в Гильдии магов.
— К кому бы обратиться, — пробормотал Дарин, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Ведь ни одной живой души кругом!
Тохта хмыкнул.
— Зачем она тебе нужна, живая-то душа? И без нее обойдемся.
Он просеменил к одному из рыцарей и деловито постучал лапой в рыцарский сапог.
— Пропуск в библиотеку по личному делу.
Что-то громыхнуло, звякнуло, и доспехи отозвались металлическим голосом.
— Благоволите обождать!
Басиянда от неожиданности подскочил, а Дарин уставился на говорящие латы по все глаза.
— Благоволим, конечно, чего уж там, — поспешно сказал он.
— Подождем, — согласился Тохта. — Да все равно, зря это все, вот увидишь, — пробормотал он и снова погрузился в приятные кулинарные мечтания о соседской кошке.
Ожидание затянулось.
Кобольд уже мысленно обсудил сам с собой степень упитанности кошки, сам с собой поспорил, как лучше ее съесть — свеженькую или все-таки дать полежать тушке денек-другой, чтоб у мяса появился тот непередаваемый аромат, который так высоко ценят кобольды-гурманы, и совсем было решился побеспокоить рыцаря еще раз, как вдруг дверь возле мраморной лестницы распахнулась, и появились двое.
Первым важно выступал высокий и дородный человек. Лицо его было чистым и холеным, редеюшие каштановые кудри окаймляли розовую лысину, а над аккуратно постриженной и завитой бородой явно потрудился модный цирюльник. Бархатное одеяние винного цвета спадало почти до пола, давая, однако, возможность полюбоваться прекрасными кожаными сандалиями, украшенными мелким жемчугом, на груди лежала массивная цепь с бляхой. На бляхе был изображен морской змей — символ Гильдии магов Лутаки.
Следом за ним спешил тощий и загорелый мужчина, одетый гораздо скромнее: полинявшая от времени рубаха да штаны из парусины, «украшенные» неумело нашитыми заплатками. Деревянные башмаки громко стучали по каменному полу. К груди человек прижимал целый ворох свитков из бумаги и дешевого пергамента.
— Но послушай, Форин, — беспокойно говорил тощий, пытаясь заглянуть собеседнику в глаза. — Разве я многого прошу? Я всего лишь хочу, чтоб эти свитки — мои чертежи и описания изобретений — хранились бы в магической библиотеке! Ведь она отлично защищена и от пожаров, и от потопов, и от воров! Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что они хранятся не в моей хижине на берегу моря, а в таком надежном месте. И, кто знает, может быть, много лет спустя, когда нас с тобой уже и в живых-то не будет, чей-нибудь пытливый ум заинтересуется ими? Прочитает свитки, задумается?