Нужный ему дом находился на небольшом холме. Пришлось подниматься наверх. По дороге Косте встречались лужи грязи, а несколько неосторожных движений заставили его ботинки принять пару грязевых ванн, в дополнение промочив носки. Теперь каждый шаг был неприятен для журналиста, даваясь ему с трудом. Пройдя мимо еще пару домов, наконец, он добрался до нужного места. Здание ничем не отличалось от остальных — дом призрак без видимых признаков жизни. Костя подошел к калитке, отворил ее и вошел во двор. Вокруг валялась куча досок, ржавых инструментов и прочий мусор. Он, обойдя их вокруг, подошел ко входу. Двери как таковой там вообще не было. Словно это был просто проход в очередной коридор в доме.
— Есть тут кто!? — громко поинтересовался Костя. — Ау!
— Да!? — отозвался грубый старческий голос. Костя даже немного струхнул, услышав ответ.
— Можно зайти!?
— Это кто?
— Я журналист, хочу расспросить вас об обвале шахты Громова! У вас есть свободная минутка?
Вдали можно было услышать тихое кряхтение.
— Проходи!
Внутри дом был таким же, как и снаружи. То есть таким же обветшалым и запустелым. Вокруг валялись бутылки из-под водки. Некоторые из них выглядели так, словно им уже несколько десяток лет. В воздухе стоял смрад, от которого нос сжимался трубочкой. Пройдя в коридор и свернув налево, Костя встретил предположительного жильца. Это был пузатый старик с длинной сальной бородой, в которой виделось множество крошек, некоторые из которых двигались (значит там были не только крошки). Один глаз у него был белый, незрячий. Другой же внимательно глядел на пришельца, не упуская из виду каждое его движение. На дальней стене тихо шло вещание из телевизора, но вещание было настолько плохим, что понять идущую программы было невозможно.
— Че надо? — спросил старик своим хрипучим голосом.
— Вы Владимир Баилов?
— Да, я. А че?
— Я хочу задать вам пару вопросов насчет обвала на шахте Громова.
Старик взглянул на экран телевизора. Затем снова на журналиста.
— Тебе зачем?
— Я журналист. Специально приехал сюда, чтобы расследовать тот случай. Мне он показался…
— Чет ты трындишь слишком много, — перебил его Владимир. — Не нравится мне это. Говори по делу!
Костя немного опешил от такой грубости, но тем не менее продолжил, поскольку выбора у него не было.
— Так… я могу задать вам вопросы?
— Задавай уже! Сейчас фильм со Шварценеггером начнется! Не хочу пропустить.
Костя быстро достал свой возлюбленный блокнот и приготовился делать заметки, а на край кресла он включил диктофон. Владимир перевел свой томный взор в сторону телевизора.
— Хорошо, тогда кем вы работали на момент того времени?
— Работал помощником динамитчика, — кратко ответил Владимир.
— То есть, вы имели дело со взрывчаткой.
— Нет, блять, с кисками. — громко произнес он. — Ну, конечно, со взрывчаткой! Динамитчик же!
Костя попытался скрыть свое смущение.
— По какой причине произошел обвал? — продолжил он.
— А ты не знаешь, что ль?
— Ну… в отчете написано, что виной был неправильно поставленный динамит, но…
— Значит вот тебе и причина.
Старик, еще более разозлившись, практически полностью переключил свое внимание на экран потрепанного временем телевизора над холодильником.
— Просто мне хочется собрать полную информацию по тому случаю от непосредственных свидетелей.
Владимир промолчал, пока Костя сделал пару пометок в блокноте и решил продолжить.
— Можете описать все произошедшее в тот день?
Старик не ответил. Просто продолжал пялиться в телевизор своим невидящим взглядом, словно в этой комнате кроме его самого, никого больше нет.
— Владимир? — Попытался привлечь на себя хоть какое-то внимание Костя. — Вы меня слышите?
Тот не ответил. Даже глазом не повел.
«Вот и все, — подумал Костя. — Думаю здесь уже ничего не поделаешь».
Журналист по своему опыту был знаком с подобными людьми, которые настолько настырные, что из них даже слово вытянуть большое дело. Костя привык к тому, чтобы просто оставить все как есть, не пытаясь идти по краю пропасти. Поэтому сложив блокнот в свою сумку и уже собираясь ретироваться из этой хаты-помойки.