— Подожди, — неожиданно сказал Владимир своим хриплым голосом.
Костя сразу же вернулся в свое кресло. С интересом смотря на старика.
— Так вы расскажите?
Старик промолчал, но затем начал говорить. Сначала неуверенно, но затем его голос постепенно набирал силу:
— Помню…Тогда предчувствие у меня было нехорошее. В тот день, — поняв, что рассказ начался, Костя достал свой блокнот и продолжил слушать, быстро делая записи в блокноте, напрочь забыв о диктофоне. — У меня, порой, случалось, что внутри что-то болит. Словно сердце пытается сказать, мол «не делай этого» или «не иди туда». А я ведь всегда пытался это чувство в себе заглушить, понимаешь? Считал это просто идиотизмом или страхом с моей стороны. А жена моя, царство ей небесное, наоборот — всегда считала подобные случаи знаком божьим. Я ей всегда рассказывал про подобное ощущения, если те появлялись. Если делиться с кем-то подобной информацией, то на душе чуть лучше становилось, понимаете? Когда я снова в тот день рассказал об этом, так она сразу сказала, чтоб с работы отпросился. А я ж всегда к этим ее суевериям со смехом относился. Поэтому и порешил все же пойти на работу. Ох, не знал же я, что буду за свое неверие расплачиваться по сей день. Ну так вот, короче, пошел я на работу. Все как обычно: нам давали команды, и мы все исполняли. И вот, в очередной раз, пришел приказ на использования большого количества динамита в шахте. Очень большого. Это уже был первый звоночек. А я, как всегда, просто рукой махнул и сделал как велели — перенес кучу взрывчатки в пещеру. Пока мы возились с этими ящиками пол дня, эта боль в груди с каждым часом все сильнее и сильнее становилась. Когда поставил я последний ящик туда, куда нужно, то боль стала уже невыносимой. Пришлось отпроситься выйти наружу, пока мои коллеги, так сказать, делали остальную часть работы. Ну вышел на свежий воздух, закурил сигарету и БУМ! Под ногами дрожь и уши заложило. Все стоят в шоке, ничего не понимают, словно во сне. Тогда послышались крики. Все начали подбегать к пещере. Внутрь бежать. Это, конечно, было не по технике безопасности, но нами тогда руководил страх за коллег и друзей, а не глупые протоколы. Я и еще пару парней начали спускаться в шахту, пока перед нами, сквозь огромный слой пыли, не образовалась стена из обрушившихся камней. Она заполоняла весь проход. Даже тогда мы решили начать разбирать хоть какие-то камни, но обвал никак не хотел заканчиваться. В конце концов нас оттуда чуть ли не силой вытащили другие работяги. Ну и все на этом закончилось, или же началось, это как посмотреть. Ведь с того момента, каждый день приходили только самые грустные новости. Единственное, что только спустя сутки смогли Гришу спасти и всё. Я тогда поверил в бога после всего этого, ведь если не та боль, то не вышел бы я оттуда. Вот иконы решил повесить в доме, уже по собственной инициативе. Жена моя умерла лет пять назад. А мы с ней душа в душу жили, понимаете?
Владимир сделал глоток из пластиковой бутылки. Костя не успел рассмотреть ее содержимое. История произвела на него большое впечатление, но нужно было продолжать расспросы, только более аккуратно:
— Если вы не против, — сказал он. — Давайте вернемся к тому моменту, когда вы клали ящики со взрывчаткой, хорошо?
Владимир кивнул.
— Ага, — Костя что-то записал в своем блокноте. — Во-первых, вы не устанавливали динамит, верно? За вас это делали другие работники?
— Да, я уже рассказывал, мне стало плохо, и я вышел перекурить.
— А почему именно в этот день решили использовать такое большое количество динамита?
— Я-то откуда знаю? — разозлился Владимир и достал откуда-то сигарету. — Я тогда просто работником был. Нам начальство ничего не рассказывало. — Чиркнув спичкой, которая тоже взялась не пойми откуда, кончик сигареты загорелся небольшим огоньком.
— И дело было в количестве взрывчатки или ее просто установили неправильно, или же не в том месте?
— Может то, а может второе, или третье, — ответил Владимир и сделал продолжительную затяжку. — Одно знаю точно — меня тогда Господь Бог спас. А остальное уже неважно. С тех пор я больше прислушивался к грузу на сердце. Если чувствовал, что надо пить — пил. Если нужно курить — курил. Вот так вот я и живу поныне.
Костя прекрасно видел, как Владимир живет, и, откровенно говоря, не завидовал.
Далее последовало неловкое молчание, пока Костя все же не решил закончить разговор: