Костя повернулся, желая выйти из зала, лишь бы не смотреть в лицо этого кошмара. Но взглянув на дверь, та оказалась закрытой.
Это сбило Костю с толку. Попробовав ее открыть, дверь не хотела поддаваться.
— Хорошо, если вы хотите, чтобы я смотрел, тогда я посмотрю! — истерически прокричал Костя, пытаясь выплеснуть нараставший ужас.
Тогда он вернулся в зал и сел на одно из кресел в середине, пытаясь не подавать виду, словно это обычный сеанс в кино. Страх продолжал прогрессировать, словно болезнь. Фильм тем временем продолжался. Только интервью вдруг оборвалось. На экране появилось изображение той самой шахты. Рассказчик перестал проговаривать текст, а на фоте начала проигрываться очень плохая запись классической музыки. Картинка стала размазанной и черно-белой. Далее показывали фотографии, видимо шахтеров, поскольку их лица были измазаны в сажи, пока их усталый взгляд стремился в пустоту. Далее следовали изображения снаряжения: кирок, динамита, всяких ящиков с нечитаемыми названиями и прочими инструментами. От такого странного повествования, единственный зритель в зале все больше настораживался. Ведь эти фотографии возвращали в прошлое, когда все было совсем по-другому. Подобная мистика любого поставит в тупик. Причем некоторые фотографии Костя уже мог видеть в библиотеке, другие же оставались для него загадкой. В очередной раз изображение резко сменилось на вид какого-то туннеля. В кадре находился шахтер, который разбирал большие коробки. На другой картине было изображено разветвление, все ходы которых шли в непроглядную тьму. На третьей, был просто туннель. Один. Темный. Холодный. Картинка не менялась. Фильм буквально остановился на этом туннеле, не прокручиваясь дальше. В этот момент страх Кости достиг своего апогея. Его пробрала неконтролируемая дрожь. При очередном тяжелом вздохе, он заметил пар, шедший изо рта. В зале стало прохладно, будто бы теперь журналист находился в подвале, а не в зале кинотеатра. Оцепенев от страха, Костя мог продолжать смотреть на изображение туннеля. В какой-то момент ему показалось, что из темноты на него кто-то смотрит. Два маленьких, еле заметных глаза, взирали на него из темноты. Музыка прекратилась. На фоне играла зацикленная мелодия, словно пластинку на проигрывателе заело.
Костя зажмурил свои глаза и начал считать вслух. Но когда счет достиг пяти, то его вдруг перебил шёпот. Голоса шли из головы. Словно мозг нашептывал ему непонятные слова. Сбившись со счета, он начинал сначала, но каждый раз голоса заглушали цифры. Костя был в ужасе, которым невозможно описать человеку. Неожиданно, пересилив себя, журналист быстро встал со своего места, резко переборов внутренний страх. От подобного движения у него закружилась голова, а в странный шёпот в ушах только усилился. Одновременно пугающий и такой манящий, заставляющий расслабится, успокоиться. Ноги подкосились, и он упал на сиденье, глаза невыносимо болели, отчего пришлось их закрыть, пока голоса приказывали уснуть. Костя пытался сопротивлялся, пытался шевелиться, но все без толку. Снова распахнув глаза, фильм теперь являл собой череду бессмысленных картинок лесов, гор и рек, которые внушали ужас, а не умиротворение. Этот ужас порождал в голове очертания, такие же далекие, как шёпот в голове. Костя точно знал, что скоро они станут громче. Очень скоро.
Холод. Ветер. Темнота. Бездна. Все что видел Константин Розин в этом странном сне, если не в кошмаре. Он падал куда-то вниз, в бесконечную бездну без конца и края. Ветер бил ему в лицо с каждой секундой все сильнее и сильнее, заставляя лицо скривиться в ужасе, но при этом в приступе боли от набирающего обороты потока воздуха. Ему не было страшно. Даже наоборот — падающему хотелось узнать, что же его ждет на дне. Только вот конец не приходил. По ощущениям проходили секунды, минуты, часы, дни, недели, годы, а он все падал и падал. Наконец Косте захотелось вырваться оттуда. Теперь ему хотелось вернуться. Только куда? Домой? А где же его дом? Он ужаснулся от мысли, что забыл, где находится его дом. А может его никогда не существовало? Может это и есть реальность, а все, что было до этого и есть страшный сон? Кошмар какого-нибудь бессмертного человека, падающего вниз без конца. Падающему становилось все страшнее. Он даже начал молиться, хотя сам не знал кому, да и никогда он не был верующим. Надежда все угасала, пока внизу не появилось свет, который приближался все ближе. В сердце человека вспыхнула надежда. Свет быстро приближался, освещая бездну вокруг.