Дом находился довольно-таки далеко, наверное, дальше всех остальных домов. Пришлось идти по главной дороге, затем, после очередного дома, повернуть направо и идти вдоль едва видневшейся тропинки в сторону леса. Проходя под этими большими деревьями, Костя понял, как же давно не блуждал по лесу. Он бы любовался этим видом, если бы не этот нескончаемый дождь, который теперь лил еще пуще, да и времени было в обрез. Проследовав вглубь леса, где даже света было чуть меньше, из-за множества высоких деревьев, вдалеке показался тот самый дом. Это была изба. Только вот кому понадобилось ставить ее так далеко от поселка, оставалось для Кости загадкой. Приблизившись ближе, стало понятно, что сам дом достаточно старый. Так еще вокруг царило общее запустение, практически ничем не уступавшее от остального поселка, поскольку у входа были разбросаны различные предметы: банки из-под консервов, бутылки, окурки и прочий мусор. Костя решил заглянуть в окна, может никого в доме и вовсе нет. Попробовав посмотреть через оконную раму, он ничего внутри не увидел. Тогда Костя решил постучать во входную дверь. Даже несколько тихих ударов показались невыносимо громкими, нарушающими природное спокойствие. Где-то вдалеке птицы взлетели в небо, пока ответом для Кости оставалась тишина. Он еще раз постучал — ответа снова не последовало.
— Эй, здесь кто-нибудь есть? — громко спросил он в дверь.
Тишина. Костя уже собирался уходить, но, сделав несколько шагов сторону от лужайки, услышал скрип за спиной. А как только он резко повернулся, то дверь быстро закрылась.
— Эй! Внутри кто-то есть!? Я вас слышал!
Тишина.
— Я только хочу поговорить!
Ответа не последовало. Костя, снова разочаровавшись, хотел было уходить, как вдруг до него не донеслось:
— О чём!?
Журналист резко остановился и неуверенно, но в то же время громко, ответил:
— О шахте Громова!
— Уходи отсюда! Меня не проведешь! — донеслось изнутри. — Если вы думаете меня одурачить, у вас этого не выйдет!
— О чем вы говорите!? — Костя подошел ближе к двери, чтобы лучше слышать голос. Судя по всему, он принадлежал старику.
— Уходите отсюда! Пока я за свою двустволку не схватился!
— Нет! — Здесь Костя уже действительно испугался, мало ли на что способна деревенщина, особенно в этом месте. — Я просто хочу поговорить, я…я журналист! Я хочу написать статью о вашем поселке! Прошу, как я понял, вы один из очевидцев тех самых событий! Вы сможете мне помочь!
Последовала, уже доставшая Костю, тишина, которая на сей раз была дольше чем в прошлые разы. Пока, наконец, ответ не последовал:
— Заходи!
Костя дотронулся до ручки двери, она с усилием, но поддалась. Первым делом, Костя почувствовал запах внутри хаты. Он, конечно, был не столь ужасным, но придавал определенный дискомфорт. Пахло сильным перегаром, причем достаточно устоявшимся. Вторая вещь, которая поразила Костю, была обстановка. Сама изба внутри выглядела как обычное жилище, если не считать множество бутылок, окурков и банок с черно-желтой жидкостью. Теперь понятно, почему здесь так пахнет. А посреди всего этого располагался человек. Это был бледный дедушка. Причем выглядел он более-менее опрятно — рубашка в клетку, домашние трико и… инвалидное кресло, на котором он сидел, а над его головой располагалась то самое, упомянутое ружье, висевшее на стене. Только вот неизвестно — сможет ли этот инвалид ее снять, ведь она находилась над окном, намного выше его самого. От этого всего Костя, словно язык проглотил.
— Чего тебе? — спросил старик в коляске.
— Меня зовут Константин, — сказал Костя. — Я хочу взять у вас интервью.
— Какое еще, нахер, интервью!? — возопил своим голосом старик. Уже по голосу Костя понял, что дед точно не в себе. На ум ему пришли слова мэра, про то, что оба этих очевидца не в себе.
— Это вы Григорий? — неуверенно спросил Костя.
— Да, я! И я хочу, чтоб ты убрался отсюда, к чертовой матери, с глаз моих! — продолжал кричать своим хриплым голосом Григорий.
— Подождите! Я не желаю вам зла! — оправдывался Костя, пытаясь найти выгодную позицию, на случай обороны. — Повторюсь, я хочу просто с вами поговорить, не более того.
— Поговорить? — уже более спокойно отреагировал Григорий.
— Да, только и всего.
Через какое-то время старик опустил свою лысую, похожую на череп костлявой смерти, голову в задумчивости.
— Хорошо! — громко ответил инвалид. — Садись!