Издав тихий вскрик, Костя проснулся. Его тело покрылось каплями пота, при этом ему было чертовски холодно, а сердце бешено колотилось, прерывая дыхание. Он продолжал лежать, пытаясь успокоить себя так, как учила его мать, когда панические атаки начали преследовать его после той роковой ночи:
Сначала вздох, затем счет: — Раз… Два… Три… — И выдох.
Страх немного отступил. Костя считал дальше:
Вздох: — Четыре… пять… шесть… — Выдох.
Не досчитав до конца, страх отступил окончательно. Костя продолжал лежать, чувствуя неестественную усталость и дикий голод. Тут он понял, что за последние сутки ничего толком не ел. В номере было холодно. Оказалось, что окно все это время было открыто настежь. С трудом встав с кровати и подойдя к нему, он схватился за ручку, чтобы закрыть, но его взгляд невольно упал на улицу, где с момента вчерашнего приезда, погода совершенно не изменилась. Все те же серые небеса взирали на этот забытый богом поселок, проливая слезы грусти.
— Словно я и не спал вовсе, — невольно сказал Костя вслух.
Вдруг его живот заурчал еще сильнее. Еще больше проснувшись от такого, журналист начал одеваться. Прогоняя в голове свои задачи на сегодня:
«Так, для начала, как мне сказал тот дед, мне нужно встретиться с Мэром. Он может действительно даст мне нужные распоряжения. Дальше, я думаю, можно пойти посмотреть на поселок (К слову, гуляние и проникновение атмосферой неизведанный мест было самой любимой частью работы Кости). А дальше посмотрим».
Натянув на левую ногу оставшийся носок и справив малую нужду в туалете, Костя достал из кармана пиджака блокнот. Он хотел было просмотреть свои заметки, сделанные во время поездки, но голод был настолько силен, что ни желания, ни терпения у него на это дело не осталось. Вообще, голод для Кости был слабым местом. На пустой желудок его голова кроме мыслей об утолении стандартных человеческих желаний, ни о чем другом думать не хотела, сколько бы её не заставляй. Единственное решение этой проблемы — поскорее чем-нибудь перекусить. Не став раздумывать, журналист двинулся ко входной двери, уже полностью одевшись в свою немного пахучую, пропотевшую одежду, на ходу застегивая свою любимую сумку через плечо.
Оказавшись в коридоре, в Косте все больше нарастало странное ощущение, которое кроме как страхом, перемешанным с неуверенностью, назвать было трудно. После проспанных часов, ему представилась истинная картина этого места. Казалось, что он находится в каком-то заброшенном здании, а не в гостинице какого-нибудь поселка. Костя решил побыстрее выйти оттуда на свежий воздух. Двигаясь вдоль коридора, лампы, которые бог его знает сколько остаются включенными, громко жужжали и постоянно моргали, словно на школьной дискотеке. Посередине его пути вдруг свет потух. Все погрузилось в тишину. Костя встал в ступоре, чувствуя свое тяжелое сердцебиение. Дрожащими руками он нащупал фонарик в своей сумке и нажал на кнопку включения. Вспыхнул небольшой луч света. Ему стало намного спокойнее.
Костя боялся тьму больше всего на свете, хотя некоторая часть его карьеры основывается на определенном риске. Он сотни раз бывал на улицах ночной Москвы, сотни раз бывал на различных делах в ни самых благополучных районах города выполняя свою работу, но в темных помещениях ему никогда не было уютно. Даже его коллеги посмеивались над ним, из-за его «детского» страха.
Он вышел на освещенную лестничную площадку, выдохнул, и начал спускаться по лестнице. Благо между этажами были небольшие окна, из которых шел свет. Казалось, его спуск занял вечность, но вот, Костя оказался на первом этаже, хотя было ощущение, словно ему пришлось спускаться с этажа десятого. Как бы то ни было, теперь Костя находился в вестибюле. Здесь ничего не изменилось. Все та же давящая тишина. Костя не знал, есть ли в это месте завтраки или обеды, кормят ли вообще здесь гостей? Задавшись этим вопросом, он нажал за звонок. Знакомый звон раздался по всей комнате, затем неожиданные и, в то же самое время, успокаивающие шаги послышались вдалеке. Дверь за стойкой скрипнула. Снова появилась старушка.