Сдержанный смех донесся со стороны кровати Лаурелинада.
- Вы хотите сказать, что отправляете девушку с ребенком на южные рубежи биться против орков? Вы думаете оркам понадобится много времени, чтобы попробовать их внутренности на вкус?
Ромата медленно повернулся к темному эльфу. Его изрезанное морщинами лицо стало сумрачным.
- Этот ребенок - боевой маг ордена Штерненталь, - при этих словах «боевой маг» еще сильнее вжался в свой стульчик, - к тому же мичман отправится на юг не одна, а во главе небольшого отряда из пяти человек...
- Я очень сожалею, человек, зовущийся Роматой, но бегущая в лесах будет путешествовать только вместе со мной.
- Мичман Мегалькарвен подданная Анкарии и обязана подчинятся приказам...
Эльфийка не выдержала и поднялась:
- Я хочу прекратить этот бессмысленный спор. Лаурелинад, мой друг, могу ли я просить тебя сопровождать меня в этом задании?
Лаурелинад посмотрел на Мегалькарвен с непонятной тоской в глазах, потом задумчиво потер подбородок и тихо промолвил:
- Беспризорен и изгнан я теперь, но я смеюсь над этими шутками богини. Я спас тебя, моя смелая бегунья и теперь в ответе за твою жизнь, - потом, уже громче, обратился к Ромате, - в эти трудные времена Анкарии нужны смелые войны, принимаете ли вы меня в свой гарнизон?
Комендант прокашлялся и ответил:
- Пара лишних рук, умеющих держать оружие никогда не повредит, я набираю вас.
На лице Мегалькарвен вспыхнула улыбка и тут же погасла. Ромата пожелал им скорейшего выздоровления и твердым шагом вышел из комнаты. Только теперь два эльфа обратили внимание на сгорбленного мальчика в углу.
- Сколько тебе лет? - Лаурелинад не скрывал недоверия и презрения в своем голосе.
- Через месяц исполнится пятнадцать, - голос паренька напоминал звенящую трель лесных птиц.
- Как же замок Штернентал выпустил из своего гнезда столь желторотого птенца?
На «птенца» паренек явно обиделся. Его по-детски округленное лицо от обиды раздулось еще сильнее, но он старался держаться прямо и смотреть темному эльфу прямо в глаза. Мегалькарвен почему-то подумала о маленькой сойке, безуспешно пытающейся защитить свое гнездо от варга.
- Я прошел испытание и был принят на службу в гарнизон Гудграда.
- Хорошо, тогда ответь мне, - на лице Лаурелинада появилось издевательское выражение, - за какую провинность тебя собирались исключить из ордена?
Лицо мальчика вспыхнуло, он встал в боевую стойку, выставив перед собой деревянную палочку:
- Я прошел испытание! - мальчик начал кричать, - Досточтимый эльф наносит мне оскорбление, и я вызываю его на дуэль!
- Тихо, тихо, - темный эльф шутливо поднял руки, - не следует вызывать на дуэль каждого, кто задаст тебе неприятный вопрос. Мое имя - Лаурелинад и я не хотел тебя оскорблять.
Злость все еще шипела в нем, но мальчик все же спрятал палочку за пояс. Потом, словно только что вспомнив о субординации, он вытянулся и отрапортовал:
- Мичман Мегалькарвен, рекрут Алькалата поступил в ваше распоряжение.
- Вольно, - эльфийка улыбалась, - ты можешь быть свободен.
Алькалата поклонился, с громким деревянным стуком задев палочкой об пол, и вышел из комнаты.
Мегалькарвен поймала себя на мысли, что комендант, его семья и этот мальчик - это все, что она узнала больше чем за две недели об этом месте. Более того, она даже не могла сказать, где именно оно находится. Но более удивительным было тяжелое ранение Лаурелинада и то, что они, направляясь в Шонблинк, оказались в Гудграде.
Мегалькарвен на нетвердых ногах прошлась по комнате. Только сейчас она заметила, что они находятся на втором этаже, а из окна открывается чудесный вид. Такое буйство красок после многих дней в подземелье ослепило эльфийку. Гудград утопал в зелени и цветах. Окна дома коменданта выходили на торговую площадь, где стоял полдень и бродило очень много народу. Крепкие, коренастые крестьянки, как две капли воды похожие на Сильвию и Летисию, шумные торговцы в пестрых одеждах кричащие, что лучшие овощи и зелень есть только в этом городе и только у них, конные солдаты в сверкающих доспехах и много-много детей. Дома в Гудграде были под стать своим хозяевам - крепкие, деревянные и ухоженные. Одна сторона дома обязательна утопала в зарослях декоративного плюща, а двери были открыты настежь. Огородов не было, только цветник возле главного входа, да небольшая хозяйственная пристройка. Улицы были вымощены крупным булыжником и настолько чисто подметены, что казалось, будто их каждое утро моют с мылом.