— Наперегонки? — предложил я, выставив босую ногу.
— Подушку забыла, — сообщила Надя.
— Ничего, ты сена охапочку возьми.
Разумеется, Надя обогнала меня, но зато от сена не осталось и следа.
— У вас пузо крепко сидит, а мне руками надо махать, вот сено и не держится, — объяснила Надя. — Мы с вами потом перебегаем, чтобы честно.
— Ладно, согласился я.
Уже около дома, когда мы степенно шли по деревне, Надя вдруг остановилась, приподнялась на цыпочки и доверительно прошептала:
— Дядя Коля, а там в яме, что, гномы сидят волшебные? Поэтому она такая хитрая? Правда?
— Не знаю. Надо посмотреть.
— Ой, только вы не разрывайте!
— Не буду разрывать, — пообещал я.
Валерку Петрова я встретил в коридоре института.
— Так, — мрачно сказал он, подойдя вплотную и ткнув мне в грудь указательным пальцем. — Если тебе кажется, что те девять дней, кои ты отсутствовал, составляют четыре недели, то ты глубоко заблуждаешься, по самым оптимистическим подсчетам это несколько меньше полутора недель.
— Валера, — сказал я, вложив в его имя всю силу убеждения, какую сумел в себе отыскать. — Я весьма здоров, бодр и брызжу идеями.
— Интересно было бы посмотреть, чем это ты брызжешь. Как ты думаешь, батенька, что будет, если мы сейчас возьмем и снимем энцефалограмку не с подопытного студента, а с тебя? Пиво холодное будет.
— Идет, — согласился я. — Сколько?
— Полдюжины, — быстро ответил Валерка. Он всегда налету схватывал предложения, связанные с пивом. — Только пить это пиво я буду один. Ты же, проиграв спор и уплатив долг, немедленно отправляешься в свое Кавголово и отсиживаешь весь срок сполна.
— В Тикилово, — поправил я.
— Ну, в Тикилово.
— Без «ну» Тикилово.
Валерка посмотрел на меня с состраданием.
Пиво досталось мне. Но распили его мы с Валеркой не на следующий день, а несколько месяцев спустя. На следующий же день мы поехали в Тикилово.
Восторженные журналисты потом писали, что с этой поездки началась эра психофизиотерапии. Это, конечно, сильно сказано — эра. Ничего сверхъестественного в скважине не нашли. Просто раньше никто такими изысканиями не занимался, руки не доходили, и головы другим были заняты. А дырка «до середины Земли» заставила обратить на себя внимание.
Теперь в любой поликлинике рядом с генераторами УВЧ стоят аппараты Петрова. Валерка долго бился за название «Темный глаз», но его отвергли из-за возможности превратных толкований вроде «дурного глаза». Если у вас найдут переутомление, то пропишут курс терапии. Вы пройдете в кабинет, накроете голову черным суконным мешком, вроде тех, что на допотопных фотоаппаратах, и будете смотреть в тусклый черный кружок, в котором временами неярко мерцает искра.
Вот и все лечение. Говорят, помогает. Так ли это — не знаю. От Валеркиных приглашений опробовать прибор я уклонился, а лечиться пока не требуется. Но даже если когда-нибудь мне понадобится психофизиотерапия, я на аппарат Петрова не пойду. Я поеду в Тикилово, найду на лугу знакомый камень, подниму его и увижу Темный глаз. А если отверстие зарастет к тому времени, или тетя Клава, не дай бог, выполнит свою угрозу и засыплет скважину, то я просто лягу лицом в цветущую кашку.
Думаю, что поможет не хуже.