Поиски занимали много времени. В двадцать первом столетии информации было недостаточно, сейчас её было слишком много, и пробираться сквозь её дебри было грандиозным предприятием.
Он не забеспокоился бы по этому поводу, если бы недавно не заметил кое-что, что дало ему понять, что настало решающее время: его глаза больше не возвращались к золотистому цвету, несмотря даже на их постоянные занятия любовью. Нет, его глаза сейчас были цвета сверкающей меди и темнели дальше с каждым днём.
Несмотря на то, что он не пользовался магией, несмотря на то, что он непрерывно предавался любви, несмотря на то, что те древние больше не говорили, темнота внутри него тем не менее его изменяла, в той же манере, как вино неминуему проникало и впитывалось в бочку, в которой хранилось.
Он чувствовал, как те тринадцать становятся сильнее, а он сам чувствует себя всё уютней рядом с ними. Они были его частью так долго, что уже начали ощущаться, как некое дополнение - и почему бы ему не воспользоваться дополнительной рукой? Сейчас, вместо того, чтобы ловить себя только парочку раз на использовании магии по каким-нибудь мелочам, как, например, наполнить ванну, он ловил себя на этом раз двадцать, а то и больше.
По крайней мере он всё ещё ловил себя на этом. Он знал, что скоро и этого не будет. А ещё через какое-то время, он перестанет даже обращать на это внимание. Ту тонюсенькую черту, которую он не должен был пересекать, ему становилось всё труднее и труднее различать.
Потирая свой небритый подбородок, он размышлял, было ли возможно заключить что-то вроде договора с теми тринадцатью.
Заключить договор с дьяволом? зашипела его честь. Например? Что они будут использовать твоё тело часть времени? Дьявол мошенничает, ты дурак!
Да, это вызывало беспокойство. Существа внутри него не были честными, им нельзя было доверять. Тот простой факт, что он рассматривал попытку поторговаться с ними, доказывал то, какое критическое время настало.
И доказывал то, как отчаянно он пытался найти способ обеспечь себе и Хло хоть какое-то будущее.
Вздохнув, он обратил своё внимание обратно на тексты. Сейчас больше, чем когда-либо, было необходимо, чтобы он придерживался предельной дисциплины. Хотя он предпочёл бы скорее подхватить Хло на руки, вынести её из комнаты и показать ей ещё больше свой мир, жить только настоящим моментом, он знал, что он должен был вернуться к графику, который сохранял в Манхеттене.
Работать от рассвета до заката, любить Хло только ночью, потом снова работать, пока она дремала.
Он нацелился на намного болшее, чем пара месяцев со своей половинкой. Он решительно настроился, что проведёт всю отмеренную ему жизнь с ней.
Когда она встала и выскользнула из комнаты, он держал свой застывший взгляд на томе у него на коленях.
Хло блаженно прогуливалась по саду, удивляясь тому, что уже пролетело полторы недели. Это были самые прекрасные дни в её жизни.
Её время распределялось главным образом между изучением содержимого библиотеки в комнате и исследованием недавно открытого наслаждения страстью. Взрывной жар между ней и Дэйгисом был очевидно осязаемым настолько, что в нескольких случаях Сильвен приказывал им покинуть библиотеку в комнате, говоря им сухо ”пойти погулять немного или заняться какой-нибудь ещё деятельностью. Вы двое похожи на пару кипящих чайников, от которых запотевают мои тома”.
В первый раз, когда он сказал такое, Хло неистово покраснела, но потом Дэйгис послал ей то, что она стала распознавать как Взгляд, и она моментально забыла о своём смущении. У него была манера наклонять низко голову и смотреть на неё из-под бровей своим тёмным, страстным и настойчивым взглядом, которому всегда удавалось заставить её почувствовать слабость в коленках от желания при мысли о том, что он собирался делать с ней.
Потому как она была не в состоянии читать большую часть материала в комнате и испытывала ненасытный интерес к шестнадцатому веку, пока мужчины работали, она частенько незаметно ускользала. Она тщательно исследовала замок, не оставляя ни одну часть незатронутой: кладовые, кухни, часовня, оружейная, гардеробные (хотя добросовестно ежедневно вычищаемые, без них она могла бы обойтись), даже библиотека Сильвена в башне - где она с благодарностью обнаружила некоторые из более недавних трудов. Пожилой мужчина имел экземпляры каждого философского, математического и космологического трактата исторического значения на своих педантично организованных полках.
Также во время этих часов вдали от Дэйгиса, она ближе узнала Нелл и познакомилась с его младшими сводными братьями, Яном и Робертом, любимыми темноволосыми, возрастом двух с половиной лет мальчишками с солнечными характерами. Она едва ли могла смотреть на них, не думая о том, каких красивых детей сотворил бы Дэйгис.
И что она хотела бы быть той единственной, с которой он сотворил бы их.
Восхитительная дрожь пробежалась по её коже при мысли о том, чтобы создать с ним семью, построить будущее.
Прошедшие десять дней она внимательно наблюдала за ним и сделала вывод, что он определённо испытывает привязанность к ней. Он вёл себя с ней точно также, как Драстен обращался с Гвен в тот день в замке Мэгги, предугадывая её желания: ускользал из тайной библиотеки, чтобы принести ей чашку чая или что-нибудь перекусить, или влажную ткань, чтобы стереть пыль с её щеки. Исчезал в саду и возвращался с охапкой свежих цветов, укладывал её в постель и покрывал ими её обнажённое тело. Неспешно, нежно купал её по вечерам у торфяного огня, помогая ей заплетать волосы как у Нелл. Он относился к ней как к сокровищу, баловал и нежил её, и хотя он этого не сказал, любил её.
Она осознавала, глядя на него и размышляя над всем, что она о нём знала, что Дэйгис МакКелтар, наверное, никогда никому не скажет о своей любви, пока кто-то не скажет ему об этом первым. Гвен большей частью рассказала ей это всё тогда в камнях.
Дэйгис не ждёт любви от женщины, потому что ему ни разу не дали повода для этого.
Итак, Хло Зандерс собиралась дать ему повод. Сегодня ночью. После романтического ужина в их спальне, которую она уже заставила вазочками только что срезанного вереска и множеством масляных светильников, которые она стянула из других комнат замка.
Она обустроила место действия, украсив его романтичными штрихами, Нелл организовала меню, и всё что ей оставалось - это открыть своё сердце.
А если он не ответит взаимностью на твоё признание? попыталось встрять мелочное сомнение.
Она решительно его отбросила прочь. Она не купится ни на сомнения, ни на страхи. Пару дней назад, за кружкой какао на кухне, она и Нелл долго разговаривали, и Нелл открыто поделилась с ней своим собственным опытом развития отношей с Сильвеном, поведав ей о тех двенадцати ими растраченных впустую лет. Хло не могла себе представить, как можно было держать свою любовь в тайне так долго.
Двенадцать лет! Боже, она не способна будет прождать больше, чем двенадцать часов.
Когда Хло была подростком, ничего не знающей о поцелуях, она практиковалась на подушке, чувствуя себя совершенно глупой, но как ещё девушка могла получить представление об этом? Она читала книги и жадно смотрела фильмы, чтобы понять, как соединялись губы и куда девались носы, но это было не то же самое, что попытаться действительно прижать свои губы к чему-нибудь. (Лично она была твёрдо убеждена, что не было такого человека, где-нибудь живущего в мире, который не практиковался бы в поцелуях на каком-нибудь предмете. На зеркале, подушке, тыльной стороне руки).
Раз уж её первый поцелуй оказался в меру удачным, она решила, что практика говорения ”Я тебя люблю” не была совершенно идиотской идеей.