– Привет, – поздоровался я, протягивая пропуск в окошко.
– Здорово, – ответил Костя, сверяясь с номером пропуска в толстом журнале. – Ты же в отпуске, – удивленно добавил он.
Я вопросительно посмотрел на Егора. Тот вздохнул и достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист. Рыжеволосый развернул его и протянул Косте. Я успел разглядеть только серебряный герб Инквизиции внизу страницы – скрещенные кол и булава на фоне заходящего солнца. Такие же гербы были на всех пропусках, но на листе рядом с печатью стояла размашистая подпись Великого Инквизитора, а это уже было что-то. Печать она сама по себе должна сметать всякие вопросы, а раз печать еще и подкреплялась подписью, значит дело действительно серьезное.
Костя внимательно прочитал документ и спрятал его в стол, затем протянул нам с Егором журнал:
– Распишитесь, – сказал он, хмуро грызя кончик карандаша и бросая на меня косые взгляды.
– Да что происходит? – возмутился я. – Что вы все темните?
– Пойдем, – потянул меня за собой Егор, – там тебе все объяснят.
Мы прошли по длинному коридору, спустились по лестнице на нижний этаж и остановились у железной двери, за которой располагались холодильные камеры. Дверь распахнулась, и на пороге возник Старший Инквизитор, облаченный в такую же рясу, что и охранники, только красного цвета.
– Где вас носит? – раздраженно прорычал он. – Время то уходит.
Дима Томин вообще-то был нормальным мужиком, но когда надевал балахон Старшего Инквизитора, становился просто непереносимым. Он чувствовал себя ответственным за все, что происходит в нашей школе и требовал от своих подчиненных неукоснительного соблюдения правил.
– Так, ты заходи, – кивнул он мне, – а ты, – он бросил злой взгляд на Егора, – марш переодеваться.
Егор вздрогнул как от удара и убежал по лестнице наверх, а я прошел за Старшим в холодильник. Холодильник был как в морге. Несколько морозильных камер у стены и три стола в центре зала. На двух столах лежали тела, накрытые простынями.
Кроме нас в холодильнике было еще несколько послушников в коричневых балахонах, пара Старших Инквизиторов и Великий Инквизитор в яростно-белом балахоне. В руках Великий держал посох, на поясе у него висела булава, а на голове он носил нечто, напоминающее тиару Папы Римского, только не такую высокую.
– Опаздываешь, Темный, – бросил на меня хмурый взгляд Великий.
– Меня подняли из постели во время отпуска, ничего не объяснили, а теперь я еще и виноват? – я встретил взгляд Великого и через несколько секунд тот опустил глаза.
Дверь тихо отворилась, и в комнату просочился Егор. Он уже облачился в серый балахон и теперь поправлял на поясе булаву.
Один из Старших тут же обернулся к нему и схватил за ухо.
– За что? – взвыл рыжий, даже не пытаясь освободиться – хватка у Старшего была железная.
– Ты почему ничего ему не рассказал? – прошипел Старший. – Я тебя спрашиваю. Ты хоть понимаешь насколько это важно? Давно на вахте не стоял?
– Я думал…, – начал Егор, но Старший еще сильнее сжал пальцы.
– Думать тебе можно будет, когда ты получишь красный балахон, а пока твое дело выполнять приказы, – взревел Старший Инквизитор. Потом немного успокоился и, отпустив ухо парня, продолжил. – Но если ты будешь так нести службу, то, ни о каком красном цвете можешь даже не мечтать.
– Да, Старший, – пристыжено пробормотал Егор и спрятался за спины других послушников, потирая красное опухшее ухо.
Я хмыкнул. Егор всегда брал на себя больше, чем мог понести, но при этом ему все как-то сходило с рук. Везунчик, одним словом. Хотя его привел один из Старших, значит, разглядел в парне что-то полезное для Инквизиции. Ладно, время покажет.
– Короче, Темный, – теперь Старший обращался уже ко мне, – это они, те самые.
Я подался вперед. Если это «те самые», о которых я подумал, то об отпуске можно благополучно забыть.
– Не может быть, – пробормотал я, растерянно глядя на Старших.
Вместо ответа Инквизитор отбросил одно покрывало. На столе лежал мужчина средних лет. Ничего примечательного в нем не было, с первого взгляда обычный труп с явными признаками обморожения. Пальцы рук и ног почернели, кончик носа уже отпал, губы были синими, как морская глубина. Кисти рук и щиколотки были прикованы к столу, и это было хорошо, потому, что если «это» оживет, проблем будет очень много. Я подошел к трупу и осторожно повернул его голову. На правой стороне шеи был выжжен знак. Крест вписанный в круг.
– У второго такой же? – спросил я, заранее зная ответ.
– У второй, – ответил Старший и откинул второе покрывало. У меня екнуло сердце. Не дай Бог.
К счастью, Бог не дал. Блондинка. Лет двадцать, стройная фигура, длинные ноги, довольно симпатичная. На правой стороне шеи тавро.
– А ведь у них нет ни одного признака насильственной смерти, – задумчиво пробормотал я, закончив быстрый осмотр. – Не могли же они просто замерзнуть? Или могли?
– Тебя для этого и позвали, чтобы ты узнал, кто они и откуда, – заговорил Великий Инквизитор, нервно теребя себя за бороду.
– Можно подумать, у вас больше Дознавателей нет, – буркнул я, понимая, что уже никуда не денусь.
– Дознавателей у нас много, а вот некромант только один, – жестко сказал один из Старших.
– Не льстите мне, – грубо ответил я и спросил: – Где их нашли?
– В подвале одного из домов на окраине города, – ответил Старший, до этого молчавший.
– Обоих?
– Да.
– В доме живет кто-нибудь еще?
– Бомжи одни, – передернул плечами Старший.
– Ну?!
– Они наткнулись на них случайно, – начал сбивчиво рассказывать Старший. – Спустились в подвал, чтобы спрятаться от патруля Стражей. А там два трупа. Ну, бомжи наружу рванули, тут Стражи их и взяли. А потом наши уже оперативно сработали и раньше Стражей трупы изъяли. Только вот оказалось, что это не совсем обычные трупы.
– Скорее совсем необычные трупы, – пробормотал Великий Инквизитор.
Я подошел к трупу мужчины и разжал ему челюсти. Осмотрев его рот, я зло рассмеялся.
– Им вырезали языки, – сказал я, обращаясь ко всем, находящимся в холодильной камере.
Кто-то чертыхнулся. Великий Инквизитор растерянно посмотрел на меня.
– И что теперь? – спросил он, ясно понимая, что говорить трупы уже не будут.
– Ничего, – ответил я. – Готовьте зал. Будем экспериментировать.
Глава вторая. О чем молчат мертвые…
Нет и нет, мне не до смеха,
Нет окна и дверь размыта;
Ведь пытать меня приехал
Сам Великий Инквизитор.
«Пикник»
Они появились почти сразу после того, как на мир опустились границы. Немногословные, жестокие, беспощадные. Убийцы, мотивы преступлений которых не поддавались никакому объяснению. Все они носили на шее выжженное клеймо, изображающее крест вписанный в круг.
Их было очень сложно выследить, а взять живыми было невозможно в принципе. Тавро наделяло их просто нечеловеческой силой и скоростью, делало нечувствительными к боли. Инквизиция сбилась с ног, очищая город от этих странных нелюдей, потеряла при этом три десятка бойцов. Около семи месяцев назад нам удалось найти их логово. Тогда мы думали, что убили почти всех. В самой дальней комнате старого бункера был обустроен алтарь какого-то бога, заляпанный кровью сверху донизу. Жрец положил троих наших, включая Старшего Инквизитора, и ушел через подземный туннель. Туннель тут же обрушился, и мы решили, что на этом существование этого странного и страшного культа можно считать оконченным. Бункер засыпали дровами и подожгли, стащив туда тела всех убитых нами нелюдей. Горело знатно, как будто огонь сам стремился уничтожить эту противную человеческой природе злобу, пропитавшую стены.
И вот через семь месяцев обнаруживаются два свежих клейменых «жмурика». Если их жрец выжил, значит, нам предстоит опасная охота. И совсем не обязательно, что охотится будем мы.