Почему-то я сразу смирился с ее языком приказов.
Поставив конверт на ручку входной двери, чтобы не забыть потом, я натянул перчатки и начал осмотр. Квартира сразу мне чем-то не нравилась. Может — душным застоявшимся воздухом непроветриваемого помещения? Может — странным несоответствием друг другу разных предметов интерьера? Тогда я не мог понять, почему мне там так не по душе. Хотелось все бросить и уйти. Поборов неприятное чувство, я смело открыл дверь и вошел в единственную комнату квартиры. Я был удивлен. Редко где можно встретить такое любопытное оформление жилой комнаты — вся она оказалась выкрашена в серебристые и стальные тона. Посередине, на широкой квадратной кровати, лежало нечто блестящее. Мой мозг отказывался воспринимать информацию еще пару секунд, лишь потом осенила догадка: прочти вся комната — стены, пол, потолок, мебель — не выкрашена, а отделана металлом. И не так, как рисуют в фильмах про космос, а так, словно расплавленный серебристо-белый металл наносили на стены и потолок ровным тонким слоем. На полу, по всей комнате, валялись предметы женского туалета, трусики, носочки, разные мелкие косметические инструментики, а то, что лежало на кровати, оказалось лишь старинным стеклянным светильником, из которого торчали обрывки проводов. Кругом следы торопливых сборов и поспешного бегства. Я глубоко вздохнул — но стало лишь хуже — затхлый запах давным-давно покинутой квартиры наполнил легкие. Проветрить бы!
Но, работа — прежде всего, черт ее побери! Достав фотоаппарат, я начал свою фотосессию, постоянно думая только о том, что когда-то здесь жила обычная молодая девушка и вдруг исчезла неведомо куда. Мое внимание привлекла женская авторучка, торчавшая в подставке на столе. От своих подруг она отличалась необычным цветом. Если в личных вещах Марина выдерживала стиль — практически все предметы были или серебряные, или белые с серебристым элементом, то нехитрое приспособление для письма выделялось оранжево-желтой окраской и логотипом Вип Сервиса. Такие ручки обычно снабжают плеером, радиоприемником и блоком флеш-памяти. Точно такую же, только без всякой электроники, подарил мне Стентон после подписания контракта. Повинуясь какому-то внутреннему нечестному импульсу, я взял и подменил эту ручку своей, такой же на вид. Даже сейчас я не понимаю, что тогда на меня нашло? Клептоманией, вроде бы, не страдаю, в воровстве замечен никогда не был, но в тот момент я действовал как зомби.
Осмотрев кровать, я увидел, что ее углы украшены металлическими стержнями с кольцами на концах, а на самих кольцах висят обрывки веревок. Концы были размочалены, как будто перетерты. Но порвать полимерный шнур толщиной с палец не мог бы и чемпион мира по разрыву веревок… Чем она занималась на этой кровати, интересно?
Отщелкав кадров двести, я заметил, что на фото кое-что выглядит не совсем так, как должно бы, но на маленьком экране детали разобрать трудно. Ладно, потом посмотрю.
Компьютера нигде не оказалось, а я не обладал достаточным познаниями в криминологии, чтобы понять, куда и как можно вынести домашний настольный компьютер. Ведь его нужно отсоединить и от оптики, и от водопровода, и от электричества. Комп пропал, а я так его и не нашел. Несмотря ни на что, я надеялся на чудо. Обидно — зря сюда приходили. Сзади послышались проклятия Лорен:
— Вот дьявол, срань господня… — Я обернулся. Лорен стояла в дверном проеме, с профессиональным интересом рассматривая комнату. — Ты тут закончил? Это что?
— Садо-мазо, наверное, — сказал я, убирая в карман фотоаппарат, — а компьютера тут явно нет, хотя и был, причем стационарный, не ноутбук. Только монитор остался, и оптолволкно болтается! Разъемы всякие… Старое всё… Куда делся комп? С собой она его забрала что ли? Зачем? Проще было снять файловую систему… Я дальше осмотрю все сам, если хочешь.
— Идем, я тебе кое-что интересное покажу.
— Давай после. А то здесь неудобно как-то!
— Пошляк! — засмеялась Лорен. — Мы же работаем!
Она повела меня на кухню. Кроме стандартной мебели там стоял старый-престарый, но аккуратно вымытый кухонный комбайн, сверкавший своими небогатыми опциями и деталями. «На таком, только руки ломать», подумал я.
— Садись сюда и смотри.
Я уселся на какое-то пластиковое сидение, декорированное под гриб-мухомор, а Лорен, не говоря больше ни слова, включила эту страшную бытовую машину. Прибор немилосердно загудел, а Лорен села рядом со мной, самостоятельно пододвинув стул. Из комбайна, призванного выполнять некую полезную работу, вдруг полетели веселые радужные шарики, какие во все времена любили пускать дети.
— Забавно, да? — Лорен улыбалась своей холодной улыбкой. — Я уже лет десять не пускала мыльные пузыри…
— Да, красиво. А там, — я кивнул в сторону комнаты, — ничего полезного для нас. Компа нет, похоже, его унесла сама Чанг. Осталось только самое обычное барахло, то, что можно купить где угодно и когда угодно. Ни документов, ни денег. Украшений нет. Разбросано все, хотя никакого ограбления не было, такой беспорядок остается только от торопливых сборов.
— Да, похоже. Вероятно, она собиралась в панике и взяла лишь самое ценное. Ты заметил? Она не вымыла посуду после завтрака, значит пришла с работы, быстро собралась и сразу же ушла. Так что? Заканчиваем?
— Подожди, мне еще кухню и ванную надо заснять. Прихожую еще.
— Кухню я уже сфоткала на свой. — Лорен показала маленькую, но мощную фотокамеру, какими пользуются оперативники, — ничего интересного. А санузел и прихожую сними.
Пока я фотографировал прихожую, Лорен внимательно изучала обувь, оставленную Чанг.
— Знаешь, а она, видимо, не испытывала больших проблем с деньгами. Вот эти и эти туфли очень дорогие, из настоящей змеиной кожи, ручная работа, сфоткай их… Почему она их оставила, непонятно? Я бы никогда не бросила такие! А вот эти две пары — для спортивных танцев, явно изготовлены на заказ. Видишь логотипчик? Это — клубная эмблема, сними ее крупным планом.
Настала очередь санузла. Но помещение нас разочаровало — похоже, обитавшая в этой квартирке девушка обладала маниакальной чистоплотностью. Только стандартное оборудование: плавно сопрягающиеся между собой и с потолком светостены, раковина, биде, унитаз и душевая кабинка. Больше ничего — ни полотенец, ни мыла, ни косметических средств. Хирургическая чистота. Пусто. Недовольно хмыкнув, Лорен пожала плечами. Я честно все заснял и вернулся в несвежую прихожую.
— Ладно, идем отсюда, — произнес я, отщелкав пыльный интерьер, — вроде бы всё… Стоп! Подожди, давай возьмем образцы пыли и соскобы с обуви. Вдруг что-то отыщется. Интересно, если так чисто в санузле, то почему пыльно в прихожей?
Только выйдя из подъезда, я вспомнил, что так и не удосужился взглянуть на то, что прислал Пол. Ладно, потом. Запихнув папку и все остальное наше барахло в мотоциклетную сумку, я надел второй шлем и уселся на заднее сидение, уцепившись за какой-то ремешок.
— За меня хватайся, — велела Лрен, — и держись покрепче, а то вылетишь к чертовой матери. Я резко езжу.
Сидящие на лавочке старушки недовольно проводили нас взглядами. Я с наслаждением обнял Лорен за талию двумя руками, она нажала на старт, и мы весело помчались по улицам города. Справа и слева от нас шли потоки машин, быстро мелькали лица людей, среди которых никогда не встретишь ни одного знакомого, навстречу вставали многоликие здания одного из крупнейших городов Европы. Шуршали шины. Мимо проносились автомобили, столбы, киоски, рекламные щиты и болезненные деревья.
Езда на мотоцикле принципиально отличается от езды в машине, и только у себя дома я смог внимательно прочитать переданный Полом материал. Из документов, переправленных с помощью Лорен, мало что можно было почерпнуть полезного. Пропавшая девушка ушла домой с работы в начале шестого, и с тех самых пор ее никто не видел и ничего о ней не слышал. Ушла и исчезла — случай, к сожалению, не такой и редкий в наши дни. Обычный случай, я бы сказал.