Разумнее всего было бы вернуться в машину и оставить красавчика со смертельным желанием умирать от потери крови, но я не могу этого сделать. И мы уже выяснили, что я идиотка. Я опускаю пистолет и убираю его в карман брюк. Затем я развязываю шарф, удерживающий мои волосы.
Штанина парня разорвана на середине бедра, открывая длинную рану, из которой сочится кровь. Я обматываю шарф вокруг его ноги, как раз над раной, и завязываю его тугим узлом.
— Моя машина вон там. Я отвезу тебя в больницу. — Я встаю и протягиваю ему руку.
Серебристые глаза снова встречаются с моими, затем опускаются на мою протянутую руку, рассматривая ее так, словно она собирается укусить его. Медленно он поднимает руку и переплетает свои пальцы с моими. Оттолкнувшись от земли другой рукой, он начинает подниматься. Все выше и выше. Когда он, наконец, принимает вертикальное положение, мне приходится запрокинуть голову к небу, чтобы выдержать его взгляд.
— Никакой больницы, — говорит он, отпуская мою руку. — Я припарковался в нескольких кварталах отсюда, просто высади меня там.
— Конечно, — прохрипела я. — Эм… Тебе нужна помощь?
Уголки его губ приподнимаются, когда он осматривает все пять футов и четыре дюйма моего тела и качает головой. Может, я и среднего роста для женщины, но он выше меня более чем на фут.
— Разве школьникам не пора спать в это время? — спрашивает он, направляясь к моей машине и опираясь на стену здания справа от него.
— Нет, со времен выпускного бала больше года назад, — отвечаю я, торопясь открыть для него пассажирскую дверь.
Я смотрю, как гора раненого мужчины шаркает по тротуару и хватается за край двери машины. Его лицо бледное, а шарф, который я повязала вокруг его бедра, полностью пропитался кровью.
— В таком состоянии ты ни за что не сможешь никуда уехать. — Я обхожу машину, пока он практически падает на сиденье. — Ножевой ранение? — спрашиваю я, заводя двигатель.
— Пуля. — Он бросает пистолет на приборную панель. — Моя машина в миле дальше по улице.
Я изо всех сил стараюсь не отводить взгляд от дороги, но он все время перескакивает на незнакомца рядом со мной. Тот начинает расстегивать свою рубашку!
— Что ты делаешь?
Он игнорирует мой вопрос и снимает пуговицу с рубашки, издавая при этом стон.
— Боже правый! — Я вскрикиваю, глядя на кровавое месиво на верхней части его тела.
— Следи за дорогой, тигренок.
— Я отвезу тебя в больницу.
— Нет, не отвезешь, — говорит он, прижимая скомканную одежду к кровавой ране над бедром. — Меня ждет врач… дома. Мне просто нужно туда добраться.
— Тогда я отвезу тебя домой.
— Нет.
Я сжимаю руль и украдкой смотрю на него. Где бы ни был этот его дом, он истечет кровью, не доехав до него. Не моя проблема. Я уже достигла границы "крайней глупости", позволив вооруженному незнакомцу с огнестрельными ранениями сесть в мою машину. Делать что-либо еще — значит стремиться к уровню "астрономического идиотизма". Я ругаюсь себе под нос и сворачиваю направо.
— Я отвезу тебя в ветеринарную клинику, где я работаю. Постараюсь остановить кровотечение, и тогда ты сможешь отправиться в свой путь.
— Ты можешь залезть туда? — Я киваю в сторону металлического стола в центре комнаты.
Когда я оборачиваюсь, то обнаруживаю, что мой раненый незнакомец опирается плечом на дверную раму и держит в руке пистолет, сканируя взглядом пространство.
— Здесь только мы, — говорю я. — Клиника откроется только в восемь утра.
Он еще раз осматривает комнату, а затем отталкивается от косяка и, прихрамывая, направляется к хирургическому столу. Он уже почти дошел до него, как вдруг останавливается и хватается за шкаф слева от себя.
Я бросаюсь к нему и хватаю его за руку, перекидывая ее через плечо.
— Давай, еще несколько шагов.
Тепло его тела проникает в меня, пока мы пробираемся через комнату. Моя левая ладонь прижата к его голой спине, прямо над пистолетом, который он засунул за пояс, а правой я сжимаю его предплечье. У меня есть несколько друзей-мужчин, с которыми я в меру близка, и случайные объятия — обычное дело. Может, это и не настоящие объятия, но, поскольку мое тело практически прижато к телу незнакомца, я очень внимательно слежу за каждой точкой контакта между нашими телами. Вес его руки на моих плечах. Легкое прикосновение моего бедра к его бедру. Напряженные мышцы его предплечья под кончиками моих пальцев. Его теплое дыхание, покалывающее мою макушку. Он словно окружает меня своим присутствием, и все остальное словно исчезает. Ни с кем из своих друзей я не чувствовала такого.