Когда Райли вернулся, Мария пила кофе. Она посмотрела на него — такой высокий, сильный… и такой одинокий. Ей захотелось протянуть к нему руки.
— Я не поблагодарил тебя, — сказал он и добавил: — когда все это кончится, мне бы хотелось навестить тебя. — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Знаешь, я уже очень люблю свой дом. Мы успели построить только комнату, а будет семь или восемь. Дом встанет в виде буквы «L» открытой стороной на юг. Заходящее солнце изумительно красиво, правда, оно бывает жарким. Мне нравится старая испанская мебель, большая и удобная, она сюда подойдет. Перед верандой посажу деревья. Мне говорили, что есть цветы, которые хорошо растут на такой высоте. Разведу много-много цветов…
Тут ему пришлось замолчать, потому что они оба услышали топот копыт по твердому грунту дороги.
— Когда эта дурь кончится, — воскликнул он, — я хочу, чтобы ты приехала сюда… навсегда!..
Райли стоял в лунном свете один, когда шериф и его сопровождающие, вооруженные до зубов, въехали во двор.
— Поздний выезд, шериф, — сказал Гейлорд спокойно, — но у вас хорошая компания, или нет?
— Мы приехали за тобой, потому что ты убил Дезлога, — громко объявил Юстис. — Брось на землю пояс с патронами!
— Здесь распоряжаюсь я! — твердо прервал его Ларсен.
Хотя Дэн Шатток был упрям и своеволен, про себя он честно признал, что невольно восхитился мужеством и сдержанностью молодого человека, который хладнокровно стоял один перед компанией вешателей.
В этом молодом ранчеро не было бравады — только спокойствие и уверенность в себе.
— Ты видел сегодня Дезлога? — спросил Ларсен.
— Он был здесь.
— Зачем?
— Это мое дело.
— И мое тоже, приятель. Его убили.
— Я не убивал.
Юстис хотел вмешаться, но Ларсен опять остановил его, подняв руку.
Из темноты вышел Круз и встал рядом с Райли. За ним показались Дарби Луис и Телль Сэкетт. Все замерли в ожидании.
— Уходи оттуда, Дарби! — приказал Оливер. — Это не твоя драка!
К удивлению всех Дарби ответил:
— Если ты возьмешься за оружие, мой револьвер к твоим услугам. Я служу здесь.
Заговорил Круз. Он рассказал о седовласом незнакомце, не забыв упомянуть и о совете, который тот им дал.
— Ложь! — завопил Юстис.
Круз тяжело посмотрел на него.
— Об этом поговорим в другой раз, сеньор. Я лгать не приучен.
— Он говорит правду, — подтвердил Дарби. — Я никогда не видел этого человека раньше, но скажу вам, с ним шутки плохи!
Шериф поверил им, в этом Райли не сомневался. Поверил ли Шатток? Юстис и другие, кроме Оливера, стояли на своем.
Ларсен перевел взгляд на Сэкетта.
— Тебя не знаю!
— Я — Сэкетт, нанимаюсь работать на ранчо… и стрелять, защищая его.
Сэкетт… Несколько пар глаз уставились на него. Известная фамилия.
— Еще один вопрос, — сказал Ларсен, явно собираясь уезжать. — Вы когда-нибудь раньше встречались с Дезлогом?
— Да… Давно. Один раз. Он вор, крал скот. Я велел ему убираться отсюда.
— Полагаю, наша миссия закончена, — заявил Эд. — Возвращаемся в город, господа!
— Но послушайте! — запротестовал Юстис.
— Мы возвращаемся в город, — повторил Ларсен.
Дэн Шатток хранил молчание. Бигелоу и другие ждали от него распоряжений, но он не проронил ни слова.
Только раз Эд заметил, как Дэн бросил взгляд на дом, но что было у него на уме, осталось невысказанным.
Один Юстис продолжал разоряться.
— Черт возьми, — кричал он, — мчались сюда столько миль, чтобы наказать того, кто крадет чужой скот. Будь я проклят, если…
— За порядок отвечаю я, — поставил его на место Ларсен. — Ты поедешь с нами. И вернешься назад по своей воле или как мой пленник.
— Будь я проклят, если…
— Вперед! — скомандовал шериф.
И они уехали.
Глава 11
Ковбои тоже ушли, и Райли остался один. Он вглядывался в темноту ночи и прислушивался к удаляющемуся стуку копыт. Пока все обошлось, но ничего не изменилось. Совершенно ничего.
В начавшейся игре с оружием между противниками стоял только Ларсен, и он не смог бы предотвратить кровопролития, не отступи Дэн Шатток. Но почему он так поступил?
Обернувшись, Гейлорд заметил в доме какое-то движение и вдруг понял. Шатток знал или догадался, что Мария здесь. Если бы началась драка, ее присутствие непременно обнаружилось бы. И никакие объяснения не помешали бы людям опорочить девушку.
Райли вернулся в дом. Мария тут же подошла к нему и взяла за руку.
— Ты сказал правду? Перед тем, как они приехали? Ты в самом деле предлагаешь мне… — она запнулась, не решаясь выговорить, — и руку и сердце?
Вот когда он почувствовал себя самым несчастным человеком на свете! Как он смеет втягивать ее в такую заваруху! Конечно, он сказал ей правду, и те его слова выражали всю глубину чувств, охвативших его с первой их встречи. Но когда он вспомнил о Джиме Колберне и остальных членах шайки, то похолодел от ужаса. Связь с ними рано или поздно все равно выйдет наружу. Что тогда? Он заколебался.
По-своему истолковав его замешательство, Мария побледнела, отпрянула и пошла к двери.
— Пожалуйста, выслушай меня!
— Ты так не думал… — потерянно произнесла она, — ты солгал!
— Нет, это правда, — настаивал он, — но я не имею права. Я…
Она выбежала из дома и бросилась к своей лошади, которую Круз уже подвел к порогу. Райли выскочил вслед, но остановился. Что он мог сказать? Как просить ее разделить с ним то, что его ожидает? По крайней мере половина его ранчо принадлежит его друзьям-преступникам, которым он обязан первыми шагами честной жизни. А еще надвигаются эти неприятности, которые поделят Римрок на два лагеря. И разве не подло с его стороны просить Марию при таких обстоятельствах соединиться с ним? Особенно, если учесть, что Дэн Шатток непременно окажется на другой стороне?
Прошла неделя, другая. Клеймение затягивалось: стало трудно искать в стаде коров без тавро. Но теперь они хорошо знали местность и действовали по-другому. Каждый всадник возил с собой клеймо и ставил его, когда находил где-либо непомеченных животных.
Масса неотложных дел их просто захлестывала. На склонах холмов ковбои строили дюжину маленьких плотин-распределителей, чтобы стекающая вода попадала в землю, увлажняя пастбища; возле дальних загонов пришлось соорудить жилье для работников. Что ни говори, а уже грядет осень, за ней зима со снегом и холодными ветрами. Кое в чем помогала природа. Не было необходимости ставить щиты от ветра: горы, каньоны, нагромождения валунов и скал оказались более надежными укрытиями для животных.
На обширном лугу с сочными травами возле источника Райли и Сэкетт накосили несколько тонн сена. Телль, добродушный верзила из Теннесси, обращался с косой легко и ловко. Он косил сено и скирдовал его. Зная, как ковбои ненавидят ручной труд, Райли взял на себя заготовку дров. Соорудив ограду из камней, он таскал туда все, что могло гореть. Первым делом собрал поваленные деревья, чтобы очистить место для травы и уменьшить опасность пожаров.
Занятые бесконечными хозяйственными хлопотами, обитатели ранчо никого не видели и не получали никаких вестей. Ни один из них не ездил в Римрок, и к ним из города или с других ранчо никто не приезжал. Однажды, прогулявшись в Денди-Кроссинг за табаком, Дарби Луис услышал, что доктор Бимэн якобы возбуждает дело по поводу смерти своего племянника, утверждая, что он убит, а его стадо похищено. Дошла до затворников и еще неприятная новость. Юстис окончательно рассорился с шерифом и вместе с Бигелоу и некоторыми другими начал добиваться его отставки.
Каньон Фейбл — ущелье глубиной в тысячу пятьсот — две тысячи футов, такое узкое, что только в полдень солнечные лучи достигали его дна, — давно привлекал внимание Райли, но только теперь он стал выбирать время, чтобы обследовать его. Начинался каньон возле Элк-Ридж, в нескольких милях восточнее ранчо, и простирался до Колорадо. На дне его буйно росли деревья и кустарники, между ними мерцали озерца с холодной прозрачной водой, стекавшей тонкими струйками со скалистых стен, украшенных разноцветными рисунками, созданными природой из песчаных и известковых отложений с примесями солей металлов. По дну каньона бежала едва заметная тропа, проложенная дикими животными.