Бранатар орудовал кулаком, с равной легкостью круша черепа или пробивая грудные клетки. Вурдалаки были настолько хрупкими, что Саламандр едва ощущал их смерти. Казалось, он изгоняет призраков…
— Эта работа не для Огненного Змия, — в тон ему повторил Атондар.
Отбросив незваное воспоминание, Гарран сосредоточился на текущей битве — хотя её скорее стоило назвать резней. Будь у Бранатара достаточно времени, он в одиночку уложил бы всех этих вырожденцев.
Сражавшийся рядом Мальвуазен описывал клинком широкие, колышущиеся дуги и разрубал двух-трех мутантов за один взмах. С точки зрения тактики, он находился в своей стихии, но Саламандр знал, что его друга не радует столь примитивное занятие.
«После того, как мы разберемся с этим миром, Икар снова и снова будет расписывать нынешнюю сцену, — мысленно предсказал Гарран. — Неважно, каких ещё врагов мы встретим, запомнит он именно вурдалаков».
Караульный сержант Тандий бил врагов, беспрестанно читая псалмы. В сражении, как и в вере, Белый Консул отличался твердостью и самоконтролем: он наносил удары силовым кулаком, словно поршнем, и сопровождал каждое убийство бичующим словом.
Черное Крыло, напротив, врубался в ряды мутантов, чтобы забыться в вихре насилия; громоздкая броня стесняла его. Севастин кружил в стае, единственным молниевым когтем рассекая врагов на неровные куски, которые шлепались о доспех воина и порой прилипали к нему. Катону не очень нравился выбор оружия подчиненного, поскольку «Кодекс Астартес» называл оптимальным вариантом парные когти. Черному Крылу, однако, недостаток лезвий не мешал оставаться таким же смертоносным бойцом.
— Данная порода мутантов представляется стабильной, — заметил Анзаль-М636, — но в ней превышен допустимый для Империума уровень генетических отклонений. После завершения задания я буду рекомендовать полное истребление популяции.
Бранатар покосился на технодесантника. Новичок стоял неподвижно, сложив руки на груди, а многосуставная сервоконечность у него на спине жила собственной жизнью. Жужжащий манипулятор разил мутантов, словно металлическая кобра; из его наконечника-клешни выдвинулись два ряда ротационных ножей, которые рубили ломтями всё, к чему прикасались.
Мальвуазен зарычал в отвращении. Повернувшись, Бранатар увидел, что его друга оседлал вурдалак — обхватив ногами-спичками шлем космодесантника, тварь царапала линзы. Урод, должно быть, забрался на плечи сородичу и прыгнул оттуда, чтобы попасть на такую высоту. Полуослепший мечник размахивал клинком, одновременно пытаясь сбросить врага и не дать подобраться остальным. Икару ничего не угрожало, но сама унизительность ситуации, похоже, привела его в ярость. Замысловато вывернув меч, Караульный пронзил вырожденца прямым ударом снизу вверх. Труп загорелся и распался на куски вокруг окутанного энергией клинка, но другой мутант тут же прыгнул вперед и повис на правой ноге воина. Яростно топнув сабатоном, Мальвуазен раздавил одну из вытянутых конечностей гада, но по крыше пошла заметная дрожь.
— Осторожно, — без эмоций произнес Анзаль-М636, — это непрочное строение.
Теперь технодесантник сдвинулся с места и прорубался через толпу, чтобы оказаться подальше от взбешенного Ангела Сияющего.
— Икар… — начал Бранатар, когда Мальвуазен дернул ногой и сбросил вурдалака. Не успел Саламандр договорить, как мечник наотмашь ударил мутанта сверху вниз. Клинок рассек тварь надвое и глубоко вонзился в крышу; космодесантник взревел от ярости и принялся рубить существо, превращая его в рваные алые лоскуты и уничтожая покрытие под ним.
— Ангел! — заорал Тандий.
От расколотого участка скалобетона побежали расширяющиеся зигзаги трещин. Мгновением позже крыша разверзлась под Мальвуазеном, и воин обнаружил, что между его сабатонов проходит разлом. С изяществом, невероятным для столь громоздкого доспеха, Икар крутнулся вправо и поставил обе ноги на твердую поверхность.
— Вот уж сглупил, — сказал он Гаррану. Менее серьезный воин произнес бы это с ухмылкой, но в голосе Ангела Сияющего звучал только стыд.
«Нет, не стыд, — понял Саламандр, испытывавший облегчение. — Отчаяние».
— Я…
Мальвуазен не договорил, поскольку крыша провалилась под ним и космодесантник стремительно унесся вниз — осталась только неровная дыра. По всей поверхности здания прошла дрожь, отломился и рухнул ещё один огромный кусок покрытия. В расширившуюся дыру свалились три вурдалака, которые лихорадочно пытались уцепиться за что-нибудь.