Уцелевший гигант приблизился к павшему «Часовому» и воздел молот, сжимая оружие всеми тремя руками. Грихальва вздрогнул, увидев, как оголовье молота устремилось вниз, и могучий удар вскрыл кабину шагателя. За спиной великана разорвалась граната; тот качнулся назад, вслепую размахивая оружием. Неожиданная атака, по-видимому, сбила урода с толку. Проехавшая мимо «Химера» прошила грудь великана очередью, оставившей в плоти череду глубоких воронок. Тяжелый болтер БТР ещё извергал огонь, когда из открывшегося заднего люка высадилось отделение гвардейцев. Перекатываясь, солдаты вставали на одно колено и без промедления начинали стрелять. Почти тут же в их машину попали из ракетной установки, и «Химера» загорелась.
«Там внизу настоящая бойня», — подумал Алонсо, оборачиваясь на звук ударов из комнаты внизу.
— Они ломятся в вышку! — простонал Джей, забираясь вверх по лестнице и закрывая за собой люк.
— Дверца на тебе, парень, — сказал Грихальва. — Убей любого, кто попытается сюда влезть.
Он забрал у мальчишки снайперскую винтовку и снял ее с предохранителя.
— Чем, серж? — уточнил Джей, демонстративно помахав лазпистолетом. — Ето же чортовы монстры!
— Целься в глаза. Даже этим фонариком можно кое-что сделать, если направить верно. — Алонсо опёр ствол винтовки на стену и приник к прицелу, ища того вора с ракетной установкой. — Теперь нам терять нечего.
— Мы принесем войну на земли врага, — произнес Таласка, обращаясь к нелюдям-паладинам, что стояли перед ним в гараже. — Это задание послано нам свыше, братья мои.
Четверо великанов ударили силовыми булавами по своим белым кирасам, их грубые лица засияли от восторга.
— Пока скверна еретиков осаждает наши врата, мы проскользнем сквозь их двери. Мы останемся незамеченными и не вступим в бой, пока наш гнев не падет на их ложного пророка. Этой ночью мы станем палачами Императора!
От бронемашины, находящейся позади отряда, отделилась невысокая фигура, скрытая под красной мантией. Создание приблизилось, звеня металлическими подошвами ступней. Лицо его пряталось за чёрной железной маской, которую делил надвое горизонтальный визор, а из-под мантии выглядывала угловатая броня.
— Я завершил Девять благословлений Зажигания, Собиратель, — произнес машиновидец, — и пробудил двигатель вашего боевого экипажа.
У него был низкий и хриплый голос.
— Ты хорошо потрудился, Тарканте, — ответил Кангре, оглядывая расширенный люк «Таврокса».
— Дух машины рад принять этих благородных воинов, Собиратель, — добавил Тарканте, указывая на огринов. — Но изменения потребовали многих недель труда.
«Как я вообще узнал, что понадобится переделка?» — гадал Таласка. Но в глубине души всегда знал, ведь так? Как и все остальное, это понимание жило в Тёмном Клубке. Ничто не происходило случайно.
— Пора, братья, — сказал он паладинам.
Кангре наблюдал, как недолюди влезают в БМП, ища на их лицах признаки сомнений. Огрины были печально известны клаустрофобией, но ни один из четырех не стал колебаться. Сердце Таласки наполнилось гордостью.
— Полковник, Шпиль Веритас в девятистах километрах отсюда, — предупредил Тарканте. — Даже на максимальной скорости путешествие займет немало часов. Вы уверены, что обойдетесь без моей помощи?
— Благодарю, машиновидец, но этот путь мы должны преодолеть сами. — Кангре загадочно улыбнулся. — И Шпили направят нас.
— Скончался, — тихо произнесла Арикен. Она закрыла глаза мертвеца, но это был напрасный жест. Он никак не скрыл следы предсмертной агонии. Тело бойца жутко извернулось в муках убившего его припадка.
«Припадка, который вызвала я», — подумала медике, отвернувшись. Умерший был последним из пациентов её лазарета. Одиннадцать больных положительно отреагировали на вколотые им стимуляторы — по крайней мере, смогли встать на ноги. Трое других задергались и впали в глубокую кому, а этот, Марк Хильдаго, погиб. В мучениях.
«Они уже были мертвы», — Арикен прибегла к логике Чёрных Флагов, с которой Таласка или Казан, да и её наставница, конечно, согласились бы не задумываясь.
Капрал обернулась к разношёрстному отряду, который ей удалось собрать. Всего восемнадцать гвардейцев: остатки её отделения, вставшие с коек раненые и умирающие, поставленные ею на ноги. Все бойцы были призраками себя прежних, и сама медике — в первую очередь.
— Полк нуждается в нас, — сказала она. — Если мы не станем сражаться — умрем.
Не самая эпическая речь, но Арикен больше нечего было им сказать.
— Слова настоящего солдата, капрал, — произнес седой офицер с коротко стрижеными волосами. Медике вспомнила, что мужчину зовут Гарис. Она нашла его прислоненным к стене вышки связи, с лазерной раной в животе. Разряд прижег отверстие, поэтому он не истек кровью, но все же состояние офицера было тяжелым. И хотя сейчас глаза Гариса блестели от введенных стимуляторов, он был мертвецки бледен. И двигаться ему сейчас точно не стоило.
— Конечно же, вы поведете нас, капитан, — предложила Скарт.
— Мы оба знаем, что сейчас от Впадины меня отделяет один неудачный вдох, капрал. — Он слабо улыбнулся. — Да и, как говорится, этого призрака нести тебе.
Медике кивнула, принимая его доводы.
— Штаб, — произнесла она в вокс-бусину. — Это отделение Арикен. Где мы нужны?
«Это неправильно», — подумал Шаваль Казан, и его рука замерла на последнем рычаге. Да, неправильно. Но майор чувствовал, что занят совершенно верным делом.
Казан огляделся вокруг. Караульный пост был завален трупами, разорванными болтерным огнем. Как же так вышло? Затем Шаваль вспомнил: они все были еретиками. Он улыбнулся. «Или нет?» Он нахмурился.
— Майор! — кто-то окликнул Казана со спины. — Мы потеряли связь с… — голос затих.
Шаваль повернулся и увидел гвардейца, который застыл у входа на караульный пост, ошеломленный картиной бойни.
— Они были еретиками, — произнес Казан.
— Еретиками, сэр?
— Еретики, они повсюду, солдат. — Застрелив его, майор потянул за рычаг.
Сенка улыбнулся, поняв, что ворота Кладовки начинают открываться. Со стен еще огрызались лазвыстрелами, но все тяжёлые орудия уже заткнули, и путь был свободен. Спираль повернулась вновь, как всегда знал Казимир.
Сзади подъехал «Голиаф». Над кузовом грузовика развевался стяг культа, удерживаемый знаменщиком Яогуаем. Первый аколит повернулся и махнул шагоходу Сенки костяной косой, но его благородное лицо было мрачным. Казимир тоже помахал ему из кабины, хотя и знал, что брат не увидит этого. Их родичи валялись на земле у стен: еретики-имперцы жестоко убили тысячи братьев, но павшие будут отомщены.
По команде Яогуая «Голиаф» двинулся вперед. Воодушевленный Сенка последовал за ним.
«Этой ночью мы покончим с тенью, павшей на Искупление!» — пылко подумал он.
Когда «Часовой» Казимира пробегал через ворота, пилота ослепил яркий свет, и что-то врезалось в шагоход, будто стенобитный таран. Кабину резко развернуло, и по рухнувшей навзничь машине проехало что-то тяжелое. Сенка закричал от боли в ногах, раздавленных приборной панелью.
Во время столкновения Терзающий Охотник прятался на стенах караульного поста, ожидая знаменщика. Пока его родичи пробирались в крепость, какая-то бронемашина вырвалась им навстречу и снесла шагатель. Едва замедлившись, вражеский транспорт пронесся через ворота и устремился на плато.
В ту же секунду Охотник бросился с парапета на крышу машины. Ухватившись за ребристую поверхность крыши своей «человеческой» рукой, создание глубоко всадило раздирающий коготь в бронелист. Небольшая турель, установленная на крыше, повернулась к нему, но Охотник толкнул её ногой, сбив прицел. Пока пушка беспомощно посылала снаряды над плато, Чистокровный продолжал вскрывать корпус.
Кабина Сенки открылась, но он не мог вытащить ноги из смятого металла. Пытаясь освободиться, он заметил, как неподалеку разворачивается грузовик Яогуая.
— Брат! — прокричал Казимир. — Помоги мне!