— Вы лишились рассудка, Бентолл?
— Нет. Я вновь обрел его четыре дня назад.— С трудом поднявшись на ноги, я проковылял вокруг стола, не спуская с него глаз и не отводя пистолета.— Вылезайте из кресла!
— Вы переутомились,— спокойно проговорил он.— Слишком многое пришлось пережить...
Я ударил его по лицу дулом пистолета.
— Вылезайте из кресла!
Он утер кровь со щеки и медленно поднялся на ноги.
— Положите кресло на пол.— Он повиновался. «Люгер» действительно был на месте, поддерживаемый специальным зажимом на пружине. - Возьмите его большим и указательным пальцами левой руки за кончик ствола и положите на стол.
Он снова сделал то, что требовалось.
— Отступайте к окну и повернитесь.
— Какого дьявола, весь этот балаган...
Я сделал шаг в его сторону, покачивая пистолетом. Он быстро попятился, сделал четыре шага, пока не почувствовал спиной штору, и развернулся к окну. Я опустил глаза на «люгер». На стволе мощный глушитель, с предохранителя снят, обойма полная, судя по указателю. Положив свой пистолет в карман, я поднял со стола «люгер» и приказал Рэйну повернуться. Взвесил «люгер» в ладони.
— Ошеломительная награда, которая должна была мне достаться в самом скором времени, да? — спросил я.— Пуля в живот из «люгера» калибра 7.65 кого угодно ошеломит. Только я не настолько доверчив, как тот бедолага, которого вы ухлопали, когда он сидел в этом кресле напротив, верно?
Он медленно и глубоко вздохнул, потом слегка покачал головой.
— Надеюсь, вы понимаете, о чем говорите, Бентолл?
— К несчастью для вас, да. Садитесь.— Я подождал, пока он поставит кресло и усядется, потом облокотился на угол стола.
— Как давно вы ведете двойную игру, Рэйн?
— О чем вы говорите, черт возьми? — устало спросил он.
— Полагаю, вам известно, что я намерен вас пристрелить,— сказал я. При помощи этого замечательного «люгера» с глушителем. Никто ничего не услышит. В здании никого пет. Никто не видел, как я заходил, никто не увидит, как я выйду. Вас обнаружат утром, Рэйн. Мертвым. Решат, что это самоубийство. Слишком уж велики ваши грехи.
Рэйн облизал губы. Он больше не называл меня сумасшедшим.
— Вероятно, вы были изменником всю жизнь, Рэйн. Одному Богу известно, каким образом вам удалось продержаться так долго. Наверное, вы чертовски умны, иначе вас схватили бы за руку много лег назад. Хотите, чтобы я рассказал вам об этом, Рэйн?
Зеленые глаза сверкнули в мою сторону. Мне никогда не доводилось видеть столько злобы в лице человека. Он промолчал.
— Прекрасно,— сказал я.— Расскажу. В виде маленькой притчи, сказки, которую рассказывают перед сном. Слушайте внимательно, потому что это ваша последняя сказка, перед последним, вечным сном.
Двадцать пять лет вы провели на Юго-Востоке. Последние десять — в качестве руководителя службы контршпионажа. Убегая вместе с зайцем и преследуя его же с борзыми одновременно, как я полагаю. Одному Богу известно, сколько страданий и трагедий это вызвало, сколько людей лишились жизни из-за вас. Затем, два года назад, вы вернулись домой.
Но перед приездом встретились с представителями той державы, на которую работали, будучи главой нашей службы контршпионажа. Они вам сказали, что ходят слухи, будто английские ученые проводят предварительные исследования с твердым топливом. В качестве возможного мощного источника энергии для ракетных двигателей. Вас попросили разузнать как можно больше. Вы согласились. Не берусь гадать, что вам предложили взамен: власть, деньги. Не знаю...
Не стану гадать и о том, как вам удалось сплести свою шпионскую сеть. Организовать контакты в Европе для вас не представляло труда, а перевалочным пунктом служил Стамбул, в котором я оказался по долгу службы, в результате своих расследований. Подозреваю, что вы добывали информацию, внедряя в Хепуортский Исследовательский ракетный центр, одну из самых засекреченных организаций в Британии, своих людей. Создать надежную «крышу» для которых вам, с вашим положением, было совсем нетрудно...
Месяцы шли, информация накапливалась, пересылалась в Стамбул, а оттуда поступала дальше. Но ваш предшественник заподозрил неладное, предположил утечку секретной информации и доложил правительству. Они, в свою очередь, как мне кажется, перевели это дело в разряд первоочередных. Он слишком близко подобрался к истине, и его самолет пропал бесследно над Ирландским морем. В тот день, в Лондонском аэропорту, его провожали. Провожали вы. По-видимому, бомба с часовым механизмом очутилась в его чемодане. Наш багаж не подлежит таможенному досмотру. Жаль, конечно, что на борту самолета оказалось еще тридцать человек, но это не так уж важно, верно, Рэйн?