— Сколько же вас ещё можно? Одни расходы на этих буржуев безымянных!
Да, именно безымянных. Зачем тебе имя, если ты просто есть в списке? Святой отец уже начинал жалеть о своем «мягком» наборном приказе, как в дверь громко постучали.
— Войдите.
За порог смело вошёл студент в серой накидке. Бегло оглядев весь кабинет, он сел за ситцевый стул напротив. По выражению лица было видно, что гость очень спешил, а потому сразу же начал с дела, без всяких прелюдий и обиняков.
— Здравия, pater. Скажите пожалуйста, не могли бы вы не исключать одного парня по имени Ангелар?
Декан быстро засунул форму отчисления под кипу других документов. Однако, вот незадача, данная Вавилонская башня повторила подвиг своего оригинала — высыпалась прямо на колени посетителя.
— О святые Небеса… Простите, похоже, сегодня не мой день…
— Да, я вас понимаю… О, нет-нет, не стоит утруждаться! Я подниму эти бумаги. Знали бы вы какое у меня сегодня выдалось утро…
— Да погодите же вы!
Миг, и ловкие руки уже собрали все бумаги. Святой отец с недоверием забрал аккуратную стопку у вежливого человека и начал быстро проверять ее на сохранность. Опасения подтвердились: один документ бесследно исчез.
— Скажите, на полу больше ничего не осталось?
— Вы об этом?
В руках у студента лежала форма на отчисление того самого Ангелара. Приказ уже был официально подписан, и на нем стояла восковая печать университета.
— Верните его, молодой человек. Это вам не шутки, какие-нибудь!
— Понимаю, но меня интересует….
— Верните мой документ! — Взъярился Порфирий.
— Та-ак, дяденька, спокойно. У меня ведь к вам серьезное предложение. — Посетитель начал складывать документ на пополам, прикладывая уголок к уголку. — Как насчёт того, что я вам жертвую тридцать тысяч оренов? Чистое золото, никакой фальшивой чеканки, сами посмотрите.
Он достал из глубин плаща увесистый кожаный кошель на позолоченном шнурке. Достав оттуда монетку, молодой человек проверил ее на зубок, после чего продемонстрировал отпечатки святому отцу. Глубокие вмятины отразились на поверхности, перекрывая изображение трехголового дракона.
— Видите? Я лишь хочу, чтобы этот лист…
Студент сложил его ещё раз.
— …никогда не увидел…
И ещё раз.
— …белый свет.
После чего отправил маленький комочек прямо в камин. Языки огня лизнули пергамент, обращая его в пепел.
— Знаете, ваша каминная полка с барельефами довольно пустая… Ничего кроме золотого кубка ее не отягощает. Да и костерок у вас, надо сказать, на обычных берёзовых поленьях, больно быстро тухнет. Что вы скажете? Я проявляю интерес в поддержке веры в нашей стране, и кому как не ее благородным служителям оказывать материальную помощь?
Порфирий сглотнул. Такой объем денежных масс, содержащихся в одном кошельке, он видел не часто. Да что там не часто, даже семья Бурбьон не платила так много, чтобы их сын остался на службе в университете. Монеты нашли свое отражение в жадном взгляде святого отца.
— Я думаю, что ваши пожертвования очень помогут нашему университету. Видит Солнце, вы найдете блаженство на небе, за все ваши благородные свершения.
— Что же, это меня очень радует. Мы-таки нашли общий язык! Однако я осмелюсь задать вам вопрос, pater.
— Какой угодно, уважаемый! Что вы желаете узнать?
— А можно как-нибудь увидеть брата Георгия?
Воск растекался горячей лужей по праху.
Да, дело сделано. Бар недалеко от Арены открыли, учеба в безопасности, а лаборатория строится. Фактически, за эти два дня Ангелар смог сделать многое из того, что было отложено в долгий ящик. Гордость за себя распирала во все стороны, поэтому он не просто шагал к выходу, а даже немного пританцовывал.
Под звон университетского колокола на площадь высыпало много народу. Каждый говорил о чем-то своем: проблемы, переживания, сплетни, любовь. Лаборант просто сидел на скамье возле фонтана и вперил свой взгляд в низкие тучи. Каждый прохожий указывал на него пальцем. Как ни странно, старого «ежевичного бедняка» в нем не признали, хотя кардинальных изменений во внешнем виде он не совершал. Но тому не было никакого дела до шепота за спиной. Руки ловко перебирали скальпель между пальцами, изредка делая резкие выпады. Прямо как Эл.
Так прошло десять минут покорного ожидания, пока лаборанта не окрикнули по имени. К скамье торопливым шагом направлялся монах в черной рясе, перед которым расступались все студенты — заведующий местной лабораторией нечасто выходил на улицу. Мужчина вряд ли вообще видел свет за всю свою жизнь, его кожа была бела, а зрачки стали мутными. Вдобавок, постоянные хрипы из-за поврежденного легкого делали неприличное сходство между священником и кротом.
— Дорогой брат Георгий! Здравствуйте!
— Ангелар. Ежевичный. Какое дело тебя. Привело?
— Как ваше лёгкое?
Учитель присел рядом, смахнув снег с досок. — Похоже. Осложнения. Но причин. Для волнения. Нет. Можешь мне поверить… Кашель прервал беседу. Тяжкое дыхание вперемешку с жуткими хрипами заставило сердце Ангелара обливаться кровью, ведь в этот миг монах просто не мог дышать. Держась за горло, он всеми силами пытался пустить воздух внутрь себя, но безуспешно. — Тогда передохните, чай мой черед истории травить. Я разузнал на счёт вашего дела и, надо сказать, результаты довольно положительные! Так как операция на легкие еще не создана, то мне пришлось воспользовался методом инверсии. Если воздействовать на ткань Флегетоновы пары, то она начинает постепенно восстанавливается. А если к нему добавить снотворного эфира, то каждый сеанс лечения оказывается безболезненным. — Пар Флегетона. Смертельный яд. — Так и есть, это — анаэробный, как его теперь прозвали алхимики, яд. До этого все эксперименты проводились с большими объемами газа, но его нужно вдыхать небольшими порциями. Тогда эффект возымеет быть. — Стоит опробовать… — Вновь одышка схватила Георгия, и тот сплюнул кровяной комок в фонтан. — Позволишь мне. Взглянуть на записи?.. — Разумеется. — Кивнул некромант, доставая свой журнал. — Однако же теперь ваш черёд, frater mi(1). — Что? Какой черёд? — Выплачивать долг.
— Ты намерен. Вымогать у меня. Деньги?
— Нет. Я лишь хотел задать пару вопросов. Колокол вновь начал бить, призывая всех вернуться в стены университета.
— Только быстрее. Что тебя волнует?.. Словно вор, Ангелар огляделся, убеждаясь в том, что его слова никто не услышит. Заговорщически прикрывшись, он стал вещать о своих проблемах. — Мне стали сниться кошмары. Каждую ночь меня что-то удерживает в некоем Чистилище, и только под утро отпускают. Не давно странная тень хотела цапнуть меня за ногу! Что бы это могло значить? — Одному Небу. Ведомо что бы это… Могло быть. — Моя проповедь похожа на бредни сумасшедшего, но первым делом я обратился за советом именно к вам. Возможно ли то, что это как-то связано с высшими силами устройства мира? — Не знаю. — Учитель замотал головой. Внезапно сверкнул золотой медальон; он разрезал воздух, целясь куда-то за спину лаборанта. — Изыди паскуда! Раздался странный хлюпающий звук, после чего по водной глади пробежали шлепки. Георгий прогнал прочь странный темный силуэт, ударив того святой реликвией. Пораженный лаборант просто не мог поверить в происходящее. — С-спасибо… Я думал эта дрянь вылазит только в темноте!
— Теперь ясно. Скорее всего. Ты нарушил. Механизм круговорота. Природы. Советую обратиться. К письменным источникам. Чтобы узнать. Как ее задобрить.
Лаборант вскинул брови.
— Девственницу на жертвенник возложить? Вы знаете, у девушек пощечины просто магические: одновременно хлесткие и сильные, так что зубы звенят.
— Мне ведомо об. Их магии. Но сейчас не. Время для. Шуток. Ты понимаешь?
И словно в подтверждение его слов, из-за ворот выбегает фигура мальчика, со всех ног бегущий к воротам университета. Приглядевшись, Ангелар узнал в нем Кастора. — Дядя Ангелар! Дядя Ангелар, в баре беда! Монах встал, отряхивая рясу.