Наконец пришла очередь десерта. На другом конце поля стояли четыре лучника, которые долго и упорно поливали стрелами старого Джавалли. А за их спиной, как главный болельщик, прятался полицейский, прикрикивая на них:
— Косые! Да кто ж так делает-то? Дали бы мне, всех в расход бы пустил!
— Захлопнись!
— Просто вы… Берегись!
Констебль еле успел пригнуться, как все четверо оказались упали замертво. Удар пришелся наискосок, из-за чего первому отрубило голову, а последний катался на снегу.
— Мои… ноги!.. Мои ноги! Мои… Не-е-ет!.. Не…
Джавалли поднял раненого наемника за шею и начал трясти. Из отрубленных культей градом лилась свежая кровь.
— Раз-два-три, раз-два-три! В ритме вальса! Знаешь, была такая пытка — отрубить руку, а потом водить горячим металлом по разрезанной кости. Говорят, боль адская… Сейчас проверим… — Несчастный стонал, выл и просил о помощи, но в ответ услышал только злорадный хохот. — Твои мольбы услышат лишь в аду, однако не стоит торопиться. Покамест — ты мой!
Рыцарь резко ударил по правому боку. Вся кровь, что ещё имелась в теле, словно из шланга пролилась на землю. Снег растаял яркими, алыми лужами. Колокол ударил в последний раз, и сердце последнего негодяя остановилось.
— Господи… — Кто-то прошептал за спиной.
Тройа резко обернулся, ожидая увидеть ещё одного противника, но вместо этого увидел Ангелара. В его руке торчал обломок стрелы, наспех перевязанный обрывком плаща. Прежде нарядная одежда превратилась в месиво, которая теперь смахивала на имперский сыр.
— О, ты выжил! Я ни секунды в тебе не сомневался!
— Сказали бы это прежде, чем бросить меня на растерзание! Вам весело, а мне что делать!?
Но в ответ воин лишь безразлично пожал плечами.
— Раны лечатся.
— Да ладно!? Но черт бы с этим, что делать с констеблем? Он убегает.
— Не беда. — Подняв с трупов лучников пару кинжалов, он начал метать их в бегущую мишень. — Глянь-ка, Ангелар! Попал!
Со второго раза кинжал пришелся прямо в ногу продажного полицейского. Сила броска была такой сильной, что того словно скосило. Его крики разнеслись в ночной тьме сквера очень, очень далеко. Джавалли, довольный собой, подошел к некроманту.
— Итак, бар в порядке. А теперь, думаю, нам будет лучше удалиться. Ты трупы в расход пустишь?
— Не думаю. Вы их так покромсали, что вряд ли с ними можно будет что-нибудь сделать. Просто похороню их в лесу, да концы в воду.
— Тогда так и поступим. А пока тебя стоит подлатать. Снова… И брось ты этот хламиду, он же сейчас совсем развалится!
Уходя с опушки, Ангелар все же снял свой плащ, но не выкинул, как это говорил Тройа, а свернул и взял с собой. Восстановлению он уже вряд ли подлежал, но вот как светлое напоминание о прошлом… После битвы у лаборанта родилась довольно необычная идея: связаться со своим старым знакомым, который сумел бы вывести его на того, кто сумел бы помочь.
Глава 24
Боль в висках казалась невыносимой, хуже, чем самая гнусная мигрень. После той чистки улья мне стало совсем невмоготу, будто я сейчас растворюсь в облаке дыма. Пускай, мой Экрезем шел неспеша, на протяжении всего пути, но в ушах продолжал звенеть шум прибоя.
Я всегда стараюсь делать свою работу качественно, однако не использую всю свою силу — она опьяняет. В последний раз, когда я потеряла над собой контроль, то слегка перестаралась, и вместо изгнания нечисти получился обряд экзекуции на призраке. Порою, даже души проклятых людей могут новой смерти тщетные мольбы воздать.
Сейчас в душе такое смятенье, что его довольно сложно описать. С одной стороны, на меня давят Старшие Сёстры, с другой — Ангелар и весь его сумасброд. Вновь репутация отца сыграла со мной жестокую шутку, и я не смогу избавиться от своей профессии. Это постоянное ожидание от твоей персоны все больших достижений, более усердной работы, поведение, словно я им должна — все это так сильно утомляет. Как бы мне ни хотелось отдаться чувствам, такое вряд ли возможно, ведь жизнь в свое удовольствие имеет свою цену. А я не хочу закончить, как мои подруги! Их участь так унизительна, что кроме как скорби и отчаяния не испытываешь!
Экрезем смог довести меня до ближайшего спуска в каналы и покинул меня со словами:
— Время просветления совсем скоро пройдет, а потому я вынужден с вами попрощаться. Берегите себя. Себя?.. Да, себя!
В облике животных бесконечное множество других его личностей почти не причиняют вреда окружающим, но даже так это ему не сильно помогает. Когда он обратился в ворона, то взлетел далеко не с первого раза, а в полёте его бросало из стороны в сторону, словно не мог решить, что ему делать.
Вот ещё одна причина для беспокойства — демон, на попечении Ведьм. "Если ты демонолог, то сделай услугу. Нужно присматривать за демоном. Это ведь твоя обязанность, хех?" И вот опять, обязанность. Хотя бы пациент сговорчивый попался, а сейчас помогает во всём.
А между тем, в канализации все вернулось на круги своя. Я слышала, будто власти пытались бороться с колониями кровостоков, но все их старания обернулись прахом. Стоит только приглядеться, и в переплетениях красных шляпок можно заметить остатки костей… Жестоко. Даже грибы желают тебе смерти, чего уж там говорить о монстрах.
Я шла не спеша, стараясь не привлекать лишнего внимания. Каменные плиты скользили под моими ногами, измазанные, сломанные и грязные. Вонючий поток буро-зеленой воды стоял и медленно зарастал растениями. Не знаю почему, но я находила здесь свою, особую красоту. Глядеть, как жизнь преодолевает все преграды, беря верх над творением рук человечьих, невольно задумываешься о ее значимости.
Тут, за резким поворотом, вынырнул свет от старого, медного фонаря. Такой теплый, словно зовёт погреться у очага… В стоячей канавной жиже появились алые разводы.
Хороший знак — Мерисса на страже.
— Яйца всмятку…
Из темноты сразу же вышла фигура в плаще и маске. Она пыталась что-то спрятать в углу, куда не падает свет лампы, но я сумела разглядеть чьи-то сапоги, по которым стекали ручьи крови.
— Аврил, это ты? Ты слегка не вовремя… — И снова пнула по телу, заталкивая его все дальше в тень.
— Можешь не волноваться… Сегодня к-крови я навидалась достаточно.
Мерисса сняла маску с лица и постучала в дверь. Не было похоже, будто она мне поверила. Интересно, почему?
— Навидалась… Хех, надо же… Гречка! Открывай!
Ангелар быстро нашел для своего зомби назначение. Сразу после пыток он отправил его на вахту, пока мы сидели на совещании. Боян в это время занимался, как сказал Ангелар: "Обучит моих нерадивых работников". Боюсь, эти несчастные больше никогда не видели солнечного света. Интересно, он задумывался о том, что у его жертв могут быть семьи, дети? Интересно, что у него вообще на уме творится?
Дубовая дверца открылась, и из неё вышел Гречка, бывший шпион. Может, раньше это был приятный внешне человек, но сейчас его лицо… Эл мне рассказывал, что во время допроса он вел с гостем не самым лучшим образом, но хотя бы не убивал его. А теперь… Кажется, будто на гематомах выросли гематомы, а кровь запеклась под веками. Глаза словно упали внутрь и закатились в разные стороны. Рот оказался зашит очень толстыми нитками, но через них пробивался ворох опилок.
— Ладно, Аврил, ты пока ступай, а я позже тебя догоню. Гречка, унеси клиента.
Пока Мерисса и нежить паковали тело, я быстро пробежала внутрь. Не хотелось бы выслушивать ещё больше вопросов в обществе этого чудища.
Лаборатория кардинально начало меняться. Пока второй этаж ещё строился, переходный зал оборудовали как временный алхимический завод. Шестеро гоблинов сновали вокруг чанов с кипящим раствором. Все они светились необычным, зелёным светом. Не тот, который излучает Смерть или травы, скорее… Он мне напомнил о металле. В огромных жерновах дробили хрящи и позвонки. А всем этим балом правил… Я забыла, как его зовут. Рыжий, от него вечно пахнет спиртом. Почему-то, именно к нему Ангелар относится лучше всех.