— Ладно. Ты заслужила свое наказание. — Доктор Уолш махнул в сторону двери. — Тринити. Джейд. У вас есть пять секунд, чтобы выйти из комнаты.
Хватит, чтобы удержать их вместе.
Девушки остались на месте, не желая оставлять Лилику на произвол судьбы.
— Теперь вы лишились ужина, — рявкнул он. — Продолжайте в том же духе, и лишитесь еще и завтрака.
Он планировал уморить ее сестер голодом? Гнев Лилики перерос в почти неконтролируемую ярость. Она сделала прерывистый вдох… «спокойствие, сохраняй спокойствие»… и смотрела в сторону, только не на доктора Уолша. И старалась избегать своего отражения. Невозможно. В маленькой комнате было шесть зеркальных стен, образующих шестиугольник из двойного стекла.
«Лучше понаблюдай за собой, моя дорогая».
Она была шипом среди роз, волосы ее темны настолько, насколько светлы у ее сестер… это же касалось и сердца. По крайней мере, так ей говорили сотрудники.
«Ты настоящая красавица, — часто шептали ей Тринити и Джейд. — Мы бледные по сравнению с тобой».
Теперь Тринити продолжала на нее смотреть, игнорируя доктора Уолша, который полез в карман своего лабораторного халата. Не нужно гадать почему. У него был шприц, наполненный соком счастья.
Он работал здесь с самого начала и считал себя экспертом по всем трем Свон. Но не был им, даже близко, хотя понял признаки нависшей опасности.
— Идите с ним. — Она выживет. — Я буду в порядке —
— Никакого завтрака, — заявил доктор Уолш, его голос бил как хлыст. — Далее вы получите десять ударов плетью, как и Лилика.
— Идите. —
Джейд приглушенно всхлипнула, но отошла от стены.
Тринити вскочила, слезы навернулись на ее прозрачные глаза.
— Я… я приму удары Лилики. Пожалуйста. Позвольте мне. Я была бы вам благодарна, доктор Уолш.
Сердце Лилики пыталось вырваться из-под ребер; что угодно, лишь бы избежать этого ужасного момента. Пока ее разум не мог расшифровать внезапный свет в глазах Уолша, сердце смогло. Оно кричало: «Нет! Никогда!».
Она скорее умрет, чем позволит Тринити пострадать или, что еще хуже, остаться в долгу перед доктором.
Она встала и полностью повернулась к доктору Уолшу, привлекая его внимание. Он посмотрел…. и сглотнул, его борода подпрыгнула вместе с кадыком. Затем отвел взгляд.
Ни у кого, кроме сестер, не хватало смелости смотреть в ее черные как ночь глаза дольше, чем несколько секунд. Ее глаза представляли бесконечную бездну отчаяния… полуночное небо без звезд, как однажды сказал ей санитар. Пространство настолько обширное, что любой, кто долго вглядывался в него, терялся, и его уже никогда не находили.
— Ненавижу тебя каждой клеточкой своего существа, — сказала она.
Он снова вздрогнул. Как и все местные доктора, он надевал специальные затычки для ушей, когда общался с ней. Препятствие, но не тупик. Устройство было лишь фильтром, а не блоком, способным разбавить ее колдовской голос, но не подавить.
— Твои чувства тебя не волнуют, и твое неповиновение принесло тебе еще десять ударов плетью. — Он подошел к ней, доставая шприц из кармана.
Она схватила его запястье, зная, что контакт усилит ее способность, и крикнула:
— Не двигайся. — Лилика вложила каждую унцию своей силы в голосовые связки.
Он немедленно повиновался.
Великолепно! Оптимальный уровень!
Восторг смешался с яростью. Но… в любую секунду санитары могли ворваться в палату и схватить ее. Ее прижмут к полу, и доктор Уолш воткнет иглу в ее шею. Через несколько часов она проснется в своей комнате, привязанная к кровати, уязвимая для любого нового вреда, которое эти люди хотели ей причинить. Но ее это не волновало.
«Начнешь угрожать моим сестрам и пострадаешь».
— Лилика… — начал он. Пот выступил у него на лбу, и от него стал исходить острый запах страха.
— Молчи, — приказала она, и он вновь тут же подчинился.
Когда его глаза расширились от ужаса, ее взгляд скользнул к единственной двери, где горела панель с лампочками, указывая, что кто-то набирает код доступа.
— Ты не войдешь в эту комнату, — крикнула Лилика.
Ходя магия с контактом работала лучше, но без него тоже. Огоньки перестали мигать, и дверь осталась закрытой.
«Сегодня мой день!»
Приподнявшись на цыпочки, она вынула затычки из ушей доктора Уолша. Затем обхватила руками его шею, и такой плотный контакт привел ее в восторг… тепло, разные текстуры, сама жизнь, пульсирующая в другой душе.
Испытывая отвращение к самой себе, она посмотрела прямо ему в глаза.
— Если я не смогу убить тебя сегодня, ты убьешь себя сам. И убьешь своих коллег.