— Что именно тебе непонятно?
Мы тщательно изучили ваши документы и обнаружили, что ключ к пониманию проблемы лежит в паре синонимов.
— Синонимов?
В ваших языках много синонимов — полных и неполных. В самом первом языке, который мы получили от вас — китайском — есть слова, которые означают одно и то же: «холод» и «прохлада», «тяжелый» и «увесистый», «длинный» и «долгий».
— Какая именно пара синонимов осложняет твое понимание?
«Думать» и «говорить». Мы только что осознали, к нашему удивлению, что они не синонимы.
— Они вовсе не синонимы!
В нашем понимании, они должны ими быть. «Думать» означает использовать мыслительные органы для размышлений. «Говорить» означает передавать содержимое мыслей другому. Последнее в вашем мире делается посредством вибраций воздуха, производимых голосовыми связками. Наши определения верны?
— Да. Но разве это не демонстрирует, что «думать» и «говорить» не синонимы?
Как мы понимаем, это показывает, что они синонимы.
— Позволь, я немного поразмыслю об этом.
Хорошо. Нам обоим надо подумать над этим.
Две минуты Эванс смотрел на бегущие под звездами волны и размышлял.
— Господь, какие части тела вы используете для общения?
У нас нет частей тела для общения. Наш мозг излучает мысли в окружающую среду, осуществляя передачу информации.
— Излучает мысли? Каким образом?
Мыслительные процессы в нашем мозгу создают электромагнитные волны всех частот, включая видимый для нас свет. Мы можем видеть такие волны на значительном расстоянии.
— Получается, для вас думать и говорить — одно и то же?
Потому эти слова и являются синонимами.
— Вот как… У нас это делается иначе. Но даже это различие не должно мешать тебе понимать наши документы.
Верно. Мы с тобой не так уж отличаемся в области мышления и обмена информацией. И у тебя, и у меня есть мозг, и в этом мозге имеется достаточное количество нервных связей, чтобы быть существом разумным. Разница в том, что мой мозг создает более сильные волны, а мозг моего собеседника их воспринимает. Другие органы общения нам не нужны. Это единственное, что отличает меня от тебя.
— Нет. Я подозреваю, что ты не видишь еще одного существенного различия. Господь мой, позволь мне подумать еще.
Хорошо.
Эванс ушел с носа и стал прогуливаться по палубе. За бортом беззвучно поднимались и опускались волны Тихого океана. Он представил себе океан как мыслящий мозг.
— Господь, позволь мне рассказать одну историю. Чтобы ее понять, нужно знать следующие понятия: волк, ребенок, бабушка и дом в лесу.
Все эти понятия мне известны, за исключением слова «бабушка». Я знаю, что это степень кровного родства у людей и что этот термин обычно означает пожилую женщину. Но чтобы уяснить себе точное значение этого слова, нужны дополнительные сведения.
— Господь, это неважно. Достаточно знать, что она и дети являются близкими родственниками. Дети доверяют только ей.
Понятно.
— Я упрощу рассказ. Бабушке нужно было куда-то пойти, и она оставила детей в доме. Она наказала им держать дверь запертой и никому, кроме нее, не открывать. На дороге бабушка встретилась с волком. Волк ее съел, надел ее одежду и стал похож на бабушку. Затем волк направился к дому, подошел к двери и сказал детям: «Я ваша бабушка, я вернулась. Откройте мне дверь». Дети посмотрели в щелку, увидели кого-то, похожего на бабушку, и открыли дверь. Волк вошел внутрь и съел детей. Господь, тебе понятна эта сказка?
Никоим образом.
— В таком случае я, похоже, угадал.
Прежде всего, волк хотел попасть в дом и съесть детей, так?
— Так.
Волк приступил к общению с детьми, верно?
— Верно.
Вот этого я и не понимаю. Ведь чтобы осуществить свое намерение, волк не должен был разговаривать с детьми.
— Почему?
Разве это не очевидно? Если бы они разговаривали, то дети узнали бы, что волк хочет проникнуть в дом и съесть их. Тогда они не открыли бы дверь.
Эванс некоторое время хранил молчание. Наконец, он произнес:
— Я понял, Господь. Теперь я понял.
Что именно ты понял? Разве мои рассуждения не очевидны?
— Твои мысли видны всем окружающим. Ты не можешь их скрыть.
Как можно скрыть мысли? Твои идеи сбивают меня с толку.