Мда, а меня угробили и отправили без обратного адреса. Ведь, если рассудить, тело без души не живет, значит, моя родненькая тушка мертва. Ну, или в глубокой коме.
Кста-ати, а ведь с Кейтлин тоже не все в порядке, иначе как бы я заняла тело?
В общем, пока только списочек из вопросов рос в геометрической прогрессии. Хорошо, хоть нервы крепкие, и я не бьюсь в истерике из-за случившегося. А какой смысл? Ответов все равно не получу. Изменить тоже ничего не в силах. Чего душу рвать? Ей и без того несладко пришлось. Знать бы, как оно там происходило на самом деле? Да вот беда, методичек по перемещению в другое тело еще не разработали. Значит, остается принять случившееся, как есть, и понять, что делать дальше.
Итак, что мы имеем из плюсов? Я жива! Молода и здорова. Насчет красива тоже хотелось бы добавить, но тут уже подробнее рассматривать нужно. Зеркало попалось — одно название, мутное, с разводами. Что же еще? Кажется, тот мужик назвал меня «светлым отродьем»? По логике вещей, которая в данный момент далека от привычной, в этом мире существует магия. Главное — не произносить этого вслух, а то еще сама поверю. Ага, а как объяснить, что кинжал растаял в воздухе, когда вытащила его из тела? Так вот, если я — «светлое отродье», то мужик — «темное»? Эти его глаза, клубящиеся чернотой, тот еще ужас на крыльях ночи. Стало быть, я — светлая, находясь у темных, заколола одного из них? Вернее, убила Кейтлин, а спросят именно с меня. Так, это я уже к минусам перешла, похоже. Думается, за такое по головке не погладят, а потому сбежать бы отсюда куда-нибудь подальше. И в этом подальше кроются сплошные минусы: реалий этого места не знаю, денег нет, вещей — тоже. Если организуют погоню, в два счета найдут и обратно приволокут. Зачем? Лучше бы никогда не узнать.
Если это история попаданки из книжек, где рояли и законно полагающийся принц? Ага, сдох он от счастья, а рояли, — поднялась на ноги и снова принялась за разминку, — на каждом шагу просто. Бегу и спотыкаюсь, чтобы их собрать.
Успела сделать три подхода разминки, когда за дверью послышались шаркающие шаги, а после заскрежетал замок в двери. Я настороженно присела на краешек топчана в ожидании, кого же там принесло. В камеру сначала заглянул стражник, будто сюда кто-то мог проникнуть в его отсутствие, а после бочком протиснулась женщина необъятных размеров. Пышности ее фигуре придавали многочисленные юбки с оборками. В руках незнакомка сжимала надушенный платок, которым она промокала влагу в уголках глаз. Оглядев обстановку, женщина всхлипнула и запричитала:
— Госпожа, что же они с вами сделали! Бедненькая! Как же так? Ироды темные. Нечисть поганая. Иди ко мне, деточка, — распахнула объятия и пошла на меня.
Я бы поостереглась с незнакомыми тетеньками обниматься. Особенно с такими, кто задушит не глядя. Но выбора мне не оставили. Сгребли в охапку и прижали к груди, орошая слезами.
— Что натворил этот изверг? Я же просила вашего отца не отдавать кровиночку темным, а он все одно заладил: «это во имя мира». «Союз да Мара с Ко-Лингами положит начало новой истории». И что в итоге? Мало того, что темный ирод подверг тебя невыносимым мукам в первую брачную ночь, так еще и помереть вздумал! Ну, что же ты молчишь, дочка? Скажи хоть слово своей кормилице!
Я покосилась на внушительный бюст незнакомки, на пытливый взгляд, подмечающий каждую мелочь, и гулко сглотнула. Отвечать что-то нужно было, охранник в дверном проеме цепко наблюдал за нами.
— Я не знаю, что произошло. Ночь пролетела, как в тумане, — пролепетала умирающим голосом.
Это нетрудно, когда тебя сжимают стальные объятия. У такой тетеньки не забалуешь и, раз уж она на моей стороне, нельзя, чтобы она распознала обман.
— Одурманил! Как есть, одурманил, ирод! — зацокала языком женщина. — Ничего, моя хорошая. Кошмар позади, все закончилось. Никто не посмеет тебя обидеть. Ты замуж вышла, повинуясь родительской воле? Вышла. Первую брачную ночь пережила? — чуть отстранилась и цапнула рукой подол моей ночнушки, изгвазданный в крови. — Светлая дева! — осенила себя круговым движением, коснувшись пальцами поочередно губ и лба. — Спасибо, что помогла бедной девочке в трудный час, — посмотрела жалостливо, —моими молитвами спаслась. Теперь же никто не осудит, если мы отправимся в Латру, дабы помолиться в храме за черную душу твоего усопшего муженька.