По мере того как брат с сестрой распалялись, Молли становилось всё хуже. Ведь речь шла о приворотном зелье, рецепт которого дети получили от отца. От мягкого и простого Артура, который так запал ей в молодости, но почему-то не вызывал никаких эмоций сейчас. Она даже не могла по нему горевать, как должна была сделать любая женщина на её месте. Всё это наводило на очень страшные мысли. Не могла же она все эти годы с ним жить под воздействием приворотного… или могла?
Внутри женщины, как будто заледенело. Её предали родные дети...
— Почему вы мне раньше не говорили, что у нас в семье используют приворотное зелье? — помертвевшим голосом спросила детей Молли. — Вы понимаете, что получается, Артур давал его мне? — В ответ, недоумённое молчание...
Она с пронзительной ясностью поняла, что дети обо всём знали давно и даже не считали это чем-то плохим. Рон и Джинни с презрительной жалостью смотрели на мать и молчали. Бывшая Прюэтт ссутулилась и встала, привалившись к двери. Затем по очереди посмотрела на тех, кого считала самыми близкими на свете людьми.
— Ваши братья, тоже обо всём знали? — с последней надеждой выдавила женщина.
— Конечно, знали. Да что такого, Ма?! — не выдержал Рон. — Это же родовая стратегия Уизли. Нам отец рассказывал в детстве, что только с помощью этого зелья, наш род выживал среди магов. И самых лучших невест удавалось отбивать у других, — алчно блеснули его глаза предвкушением.
— Я хочу побыть одна... — выдохнула Молли и деревянной походкой вышла из комнаты. Сейчас ей просто не хотелось жить.
Глава 61 Награды по заслугам.
***
В Большом зале Хогвартса сегодня было шумно и празднично. Столы ломились от еды, висели флаги всех факультетов, на лицах студентов цвели весёлые улыбки. Даже мрачный в последние годы потолок, сегодня радовал ярким светом тысяч свечей. За столом преподавателей сидели почти все профессора, не хватало только директора Снейпа и деканов. Львиный факультет горделиво оглядывался по сторонам. Ведь Волдеморта победил такой же, как они гриффиндорец, учившийся несколькими годами раньше. Некоторые старшекурсницы с восхищением в глазах вспоминали, как видели этого красивого парня в библиотеке или возле озера и даже общались.
Имя Кассиуса Блэка было у всех на слуху, а истории про состоявшуюся битву, множились всевозможными небылицами. Кто-то рассказывал, что он вместе с Поттером сражался против Тёмного лорда, другие со страхом шептали про зелёные вспышки смертельных заклинаний, летающие над полем битвы.
Только стол Слизерина был подавлен и мрачен. Многие не знали о судьбе родных и близких, получив сову от матерей и бабушек. Дети пожирателей ближнего круга тоже не знали ничего. В воздухе витала тоскливая обречённость. Все понимали, что после окончательной победы света, над змейками начнут издеваться. Дети часто бывают жестоки к слабым, а зелёный факультет сильно потерял во всех отношениях.
По уже сложившейся традиции, на стол Слизерина никто не обращал внимания, а если туда и смотрели, то с неприкрытым злорадством и предвкушением будущих развлечений. «Горе побеждённым…» — с ухмылкой выплюнул Невилл Лонгботтом, стараясь, чтобы его услышали за Слизеринским столом.
Среди нахохлившихся учеников зелёного факультета была только одна компания, разбавляющая общее подавленное настроение весёлыми улыбками и громкими разговорами. Наконец-то... ставшие в последние годы, практически изгоями, Малфой, Нотт и Крэбб с Гойлом, наслаждались победой. Ребята из писем родителей знали всю подоплёку случившегося, и Драко сидел, выпятив челюсть от гордости за старшего брата.
Победить Волдеморта, с которым не справился даже Дамблдор — такое мог совершить только истинный Малфой. И несмотря на то что по решению родителей, брат носил фамилию Блэк, Драко всегда считал его именно Малфоем. Поэтому сейчас гордость за свой род превысила все пределы и юноша светился как начищенный галеон. Лишь когда его взгляд падал на задумчиво обедавшую Грейнджер, то из самодовольного, становился нежным и любящим.
Вчера ночью в «Выручай-комнате», Драко при свечах сделал ей предложение, подарил помолвочное кольцо, и они провели первую и такую невероятную ночь. Воспоминания о произошедшем, будили в нём какую-то щемящую нежность к этой своенравной девочке с каштановыми волосами. Но самое важное — она ответила согласием на предложение стать леди Малфой.
Конечно, им предстоит долгое обсуждение брачного союза со взрослыми, хорошо что лорд Дагворт-Грейнджер пообещал составить магический договор, удовлетворяющий обе стороны. Ещё предстояло вернуть из Австралии родителей Гермионы. Драко с любимой в тот раз всё же смогли убедить их ненадолго покинуть острова. Малфою было на всё плевать. Слизеринец даже в магическом зрении напоминал маленькое искрящее солнышко. Главное… она… согласилась!
***
Кассиус, собранный и серьёзный, сидел в троноподобном кресле в магически расширенном кабинете директора, а перед ним стояли маги. Их было много. Как бывших пожирателей, так и работников Министерства магии и Визенгамота. Здесь же были растерянные Макгонагалл и Спраут. Чуть в стороне стояли маги из бывшего внутреннего круга Волдеморта. Здесь был даже Василиск, с предусмотрительно закрытыми специальной кожистой плёнкой, глазами. Ужасающий коронованный змей, свернулся в огромные кольца возле стены, постаравшись оказаться как можно дальше от директорского феникса и внимательно следил за всеми.
По бокам от кресла, в котором сидел Блэк, расположились лорд Малфой, Нотт и остальные аристократы, принимавшие непосредственное участие в битве на стороне Кассиуса. Здесь же, гордо подняв голову, стоял Снейп, положивший руку на плечо заметно смущённого Поттера. У переминавшихся перед Кассиусом магов были напряжённые лица. Понимая силу спокойно сидящего молодого человека, они со страхом ожидали решения, влияющего на будущее всей магической Англии.
Вперёд смело протиснулся лорд Паркинсон и, сделав шаг, упал на одно колено перед креслом, положив перед собой палочку:
— Мой Лорд, примите верность рода Паркинсон. Магией клянусь за себя и своих потомков…
Кассиус благосклонно кивнул и зал озарила первая вспышка магии. Вслед за Паркинсоном потянулись остальные, представители древних и не очень родов. Здесь были даже те, кто успел вырваться из пекла битвы в самом начале. Отдышавшись в своих мэнорах, маги поняли, что избежать суда победителей не удастся всё равно, поэтому благоразумно предпочли прийти с повинной сами. За ними шли руководители министерских отделов, а последними склонились члены Визенгамота. В Англию пришла новая сила и здесь, и сейчас, вершилось будущее.
Портреты прежних директоров с усмешкой наблюдали за происходящим, а Финеас Найджелус Блэк, чуть ли не лопался от гордости за потомка. И только Дамблдор, скривившись, мрачно смотрел в сторону, по-прежнему не способный произнести ни слова, из-за регулярно обновляемого Снейпом заклинания. Более того, зловредный зельевар постарался сделать так, чтобы Альбус не мог переходить с одного портрета на другой, даже в пределах Хогвартса. Так бы Альбус постарался забиться в самую тёмную картину, чтобы не видеть происходящего. Вот и сейчас, бывший, великий светлый, горестно смотрел на коронацию нового Тёмного лорда. При чём где? Чуть ли не в сердце Хогвартса, который Дамблдор всегда считал оплотом светлых сил.
Все присягнувшие новому Тёмному лорду маги, с облегчением устроились рядом с остальными сторонниками Блэка, а перед креслом остались стоять переминающиеся с ноги на ногу женщины.
— Что будет с нами, лорд Блэк? — чопорно задрала подбородок Макгонагалл, сжав губы в белую линию. — Вы нас убьёте за то, что мы участвовали в нападении?
Добродушная мадам Спраут не знала, куда деться, комкая в руках чепчик, и испуганно смотрела на Снейпа, умоляя взглядом о помощи.
Кассиус в ответ на вопрос Минервы только улыбнулся:
— Уважаемые деканы, — громко произнёс он. — О каких убийствах вы говорите? Вас захватил под «непростительное» этот гоблинский ренегат Флитвик. И даже в таком ужасном состоянии, — сочувствующе покачал головой новый Тёмный лорд, — вы продолжали бороться и не выпустили по мне, ни одного, по-настоящему смертельного или даже опасного заклинания. Честь вам и хвала, дамы, — уважительно склонил голову Кассиус. — Далеко не каждый волшебник в такой ситуации, смог бы так долго сопротивляться.