Гарри попытался сказать о лестнице, но Дамблдор задорно спрыгнул вниз в трубу и его смех эхом отразился от стен уборной.
«Сумасшедший старикашка», — подумал Гарри, прошипев: “Лестница«.
Несколько минут спустя, Гарри достиг основания лестницы и обнаружил счастливого Дамблдора, с головы до ног покрытого грязью из трубы.
— Должен признать, я не ожидал, что трубы у нас настолько грязные, иначе бы точно наложил заклятие Скурджифай.
— Я собирался сказать вам о лестнице, сэр, — Гарри жестом указал на ступени, что он использовал.
— Хм-м, думаю, даже если бы я знал о ней, все равно бы использовал трубу. Я не часто провожу время так весело.
Гарри только покачал головой, ведя Альбуса ко входу в Комнату.
— Василиск здесь.
— Хорошо, кстати, Гарри, дай мне еще секунду, прежде чем откроешь дверь, — Дамблдор открыл ящик с петухами.
Гарри наклонился немного, наблюдая за действиями Дамблдора.
— Империо, — произнес Дамблдор, заставив брови Поттера поползти вверх. — Я так понимаю, ты знаешь действие этого заклинания? — уточнил Альбус.
— Да, сэр, но разве за его использование не светит срок в Азкабане?
— Как правило, именно так, Гарри, но с помощью Империуса направленного на животное заклинание не требует эмоциональных намерений, а само проклятье необходимо накладывать на более разумное существо. Я бы использовал какое-либо другое заклятье, но только Империо может точно заставить петуха прокукарекать, когда мне необходимо, — терпеливо объяснил Дамблдор.
— Не понимаю. Эмоциональное намерение? — переспросил Гарри.
— Непростительные названы так по тому, что в то время как есть множество причиняющих вред темных заклинаний, эти три могут потребовать от человека желание вызвать заклинание. Для Империуса необходимо желание полностью контролировать другого человека. В воздействии на животного эмоциональных намерений не требуются, — объяснил Дамблдор, достав ткань и повязав ее на глаза.
— Так значит применение Империуса на животных... законно? — нерешительно спросил Гарри, когда Альбус завязав тканью и ему глаза.
— Да, к сожалению. Закон действует в виде заточения в Азкабан, когда Непростительные используются на разумных существах. Эта страшная сумятица в законодательстве позволила многим темным магам остаться безнаказанными даже после использования этих жутких проклятий, — тяжело вздохнул Дамблдор. — Теперь, Гарри, открывай дверь.
Попытавшись переварить сказанное директором, Гарри прошипел на Парселтанге: «Откройся».
— Открыто, сэр.
— Отлично, василиск поблизости?
— Привет? Ты здесь? — позвал змею Гарри.
Едва слышное шебуршание перед раздавшимся шепотом:
— Да. Старик — это лучшее, что ты достал мне в качестве еды? Человек выглядит больным.
— Он здесь сэр и думает, что я привел вас к нему в качестве пищи.
— Ох, Мерлин. Полагаю я должен остановить его, прежде чем он меня съест. Кукарекай! — приказал Дамблдор и шесть петухов под заклятием начали кукарекать.
Гарри не мог видеть Василиска, но в состоянии был услышать, как закричало в агонии существо. Прошла наверное целая вечность, прежде чем глухой стук известил о том, что змея умерла.
— Думаю, он мертв, — решил сказать Гарри.
— Согласен, — Дамблдор стянул с глаз повязку. — Кажется у тебя останутся плохие воспоминания об этом месте Гарри. Я могу попросить Фоукса и Северуса вернуться сюда, чтобы забрать ценные части Василиска.
— Сэр, мистер Малфой рассказал мне о некоторых свойствах Василиска. Могу я какие-либо из них сохранить?
— Не беспокойся об этом, Гарри. По правилам, когда волшебное существо погибает, человек, который поспособствовал этому, может делать с ним все, что пожелает. Мистер Малфой настаивал, что без вашего ценного умения мы бы никогда не смогли бы добраться до Тайной комнаты, поэтому вам принадлежат все части, которые можно использовать на продажу. Василиски встречаются очень редко и осмелюсь сказать, что вы только что увеличили свое наследство. Я также хотел предложить не продавать шкуру Василиска. Она может быть использована для очень устойчивых к волшебству вещей. Пока Волан-де-Морт жив, мы должны использовать все доступные средства.
— Я запомню это, сэр, — сказал Гарри.
Большой зал. 11 мая. Вторник
Гарри, Драко и Блейз, войдя в Большой зал тут же направились к слизеринскому столу.
— Значит, твой отец добился нам разрешения быть с Джинни и Тонкс, когда они очнутся? — спросил Гарри.
Прежде чем ответить, Драко положил на свою тарелку сардельку:
— Отец позаботился об этом. На самом деле это оказалось намного проще, чем он думал. Совету, конечно, было рассказано, что случилось в действительности и они были обрадованы, что тебе удалось спасти Грейнджер и остановить атаки Василиска. Хотя я даже не представляю, почему они радовались, что она не умерла.
— Брось, Драко, Попечительский совет рад что не погиб студент. Может быть, потому что это испортило репутацию школы? — ехидно заметил Блейз.
— Так, когда мы можем отправиться в Больничное крыло? — перевел тему Гарри.
Драко развернул письмо:
— В конце дня.
Уютная тишина воцарилась за столом, пока они завтракали. Вскоре Блейз напомнил о том, что пора идти на Травологию, и они покинули Большой зал.
Когда Гарри пришел в оранжерею, первое, что он заметил, оказалась Гермиона протягивающая сидящему рядом Невиллу книгу по Травологии.
— Оу, нет, она все еще здесь, — Драко тоже заметил Гермиону.
Гарри пришлось сдержаться и не ударить Драко за оскорбление Грейнджер, как того требовала горгулья.
— Отвали, Малфой, — гневно выплюнул Невилл.
Драко смерил его пренебрежительным взглядом.
— Заткнись, сквиб. Я хотел бы знать, почему грязнокровка все еще здесь. Твои родители настолько глупы, что позволили посещать школу, где ты чуть не сдохла?
— Просто оставь Гермиону в покое, Драко, — проворчал Гарри, пытаясь облегчить головную боль, причиняемую горгульей.
— Минус тридцать баллов со Слизерина, мистер Малфой. И если вы продолжите в том же духе, получите отработки на весь год. А теперь займите свое место, — сердито заметила профессор Стебль.
— Предательница крови, — буркнул тихо Драко, когда профессор отвернулась, — и что это было, Гарри?
— Просто оставь ее в покое.
Драко подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказав, вздохнул и прошел к своему месту.
Гарри и Блейз лишь закатили глаза, на такое поведение Драко и заняли свои места в углу помещения. Гарри успел разложить вещи, когда рядом с ним возник покрасневший Невилл.
— Ты в порядке? — поинтересовался Поттер.
— Она не должна сидеть с ним, особенно после того, что случилось, — снизив голос до шепота, произнес Невилл.
— Ты говоришь о Герм... Грейнджер?
— Нет, я говорю о Нотте. Конечно же я о Грейнджер!
— Нам не следует обсуждать это утром, Лонгботтом, — ухмыльнулся Гарри.
— Она чуть не умерла, Поттер, — недоверчиво сказал Невилл, — ей не стоит сидеть на первом уроке рядом с ним.
— Хм, — без эмоций произнес Гарри.
Как будто чувствуя, что Гарри не до конца понял, Невилл решил продолжить:
— Гермиона рассказала мне, что произошло на самом деле, — он заставил Гарри оторваться от учебника.
— Неужели?
— Да. Я принес ей домашнее задание, когда она еще была в лазарете. И все было отлично, она вела себя как всегда и я ушел. На пол пути к нашей гостиной, я внезапно вспомнил, что случайно отдал ей свою книгу из библиотеки. Почти наступил комендантский час, и я бегом вернулся в Больничное крыло. Когда я оказался там, Гермиона пыталась тренировать заклинание Анимации, что мы изучили еще в феврале... попытка, была неудачной и она расплакалась. Я не знал, что делать и поэтому... обнял ее. Когда она успокоилась, то рассказала мне о дневнике и о том, как он завладел ею. Я попытался сказать, что в произошедшем нет ее вины и что она не должна держать все в себе. Тогда она и сказала мне, что ты тоже знаешь, что произошло на самом деле.