И ещё. Вспомнила, кто я. Вернее, кем была до переселения моей души. Отмотав приличную катушку нити на палочку, со скоростью помчалась на кухню. Схватила небольшой котелок, налила туда воды и подвесила над огнём. Краем глаза ловила косые взгляды. Но мне было не до них.
Выпросила для себя бутылку спиртного. Теперь на меня смотрели как на убогую. Видимо, решили, что я напиться хочу. Прихватила таз и ковшик. Попросила притащить тёплой воды в зал.
— Как только вода закипит, подождите немного, а потом принесите котелок в зал, — отдала я приказ.
Надеюсь, ослушаться не посмеют.
— Что ты тут мечешься, леди? Иди к себе в комнату, — чувство стыда и неловкости с примесью злости охватило меня. Противный коктейль. Но времени пререкаться не было.
— С какой стати? Моя помощь будет не лишней.
Надо было видеть ошеломлённое выражение лица старухи, как будто с ней рыба заговорила. А за её спиной стояла худенькая девушка с незапоминающимся лицом. Но вот глаза… Два бездонных омута ненависти. Я сморгнула от удивления, и девица тут же превратилась в серую мышку.
Яростный рёв, раздавшийся за стенами донжона, отвлёк всех. Музыка войны отвратительна. Она зарождает внутри тебя липкий страх. А страх подстёгивает панику. Панически напуганный человек хуже, чем отряд врагов.
Я смотрела на этих людей и поражалась их мужеству. Даже дети не плакали.
— Элизабет, будешь рядом с госпожой, — услышала я голос Мередит.
Я разозлилась, но постаралась себя не выдать. Тем более, что из кухни примчалась девчушка с моим котелком. Слила кипяток, залила нитки вином и накрыла посудину полотняной тряпкой.
Всем телом я чувствовала ненависть и неприязнь от девушки. Меня это жутко раздражало, но вскоре я отвлеклась.
Первым принесли старика Фингли. По восклицаниям поняла, что это конюх. Стрела прошла насквозь плечо и воткнулась в грудную клетку.
— Я посмотрю. Не беспокойтесь, я знаю, что делаю, — сказала я.
Мередит покачала головой и тут же отвлеклась на мальчишку. Он держался за голову. Лицо залито кровью.
— Принеси таз с тёплой водой, — сказала я девушке.
Оторвав рукав, осмотрела рану. Плечо пробито насквозь. Кость цела. Сосуды и нерв не задеты. Пальцы двигались свободно. Острие не так глубоко застряло. Хотя и пробило ребро.
Я повернулась и выругалась про себя. Девица преспокойно стояла у стола. Быстро подошла, оттолкнула её, взяла таз с тёплой водой и куски полотна.
Почистив кожу вокруг ран, ухватилась за древко у самого острия и медленно потянула. Со второго раза удалось выдернуть стрелу.
— Придержи, — попросила мужчину. Заставила придавить рану сложенным куском полотна.
Затем, с трудом, но удалось отломить конец с перьями. Мне нужен был помощник и нитки с иголкой, чтобы раненный не истёк кровью. На эту мразь я не надеялась.
— Иди сюда, девочка, — позвала девчонку лет тринадцати, во все глаза следящую за моими манипуляциями.
Вернулась к столу, мой котелок валялся на полу, благо нитки не вывалились. Или она не успела это сделать.
Гневный крик вырвался из груди. С размаху влепила пощёчину, она как выстрел прозвучала в враз притихшем зале.
— Убирайся с глаз моих, сука! Иначе прибью, поганку!
Вытащить стрелу не составило труда. Раны я быстро прошила. Наложила аккуратные повязки. За два часа ещё несколько человек получили незначительные раны. Мередит внимательно следила за мной. Никто мне не препятствовал. Все работали слаженно.
Вдруг шум на улице изменился. Раздался боевой клич и сражение возобновилось по новой.
— Хозяин вернулся, — крикнула Мередит.
Всё было кончено. Я устало поплелась в комнату. Надо было бы смыть грязь и кровь горячей водой. Но, думаю, им сегодня не до меня.
Только прошла за порог, как на меня обрушился удар. Меня спасло чудо. Обострённое чувство опасности заставило на миг оглянуться, и я отклонилась. Совсем чуть-чуть. Боль пронзила плечо и устремилась вниз, к ногам. Тело одеревенело.
Я видела глаза моей смерти. Карие, с жёлтыми крапинками. Элизабет вновь подняла толстую палку, и, с искажённым от ненависти лицом, размахнулась. Но не успела нанести ещё один удар. Девчонка, моя помощница, имени которой я даже не знала, бросилась под ноги девушке. И обе упали на пол. Следом вкатилась няня. Вдруг в моей комнате стало многолюдно. А я опустилась на колени. Чьи-то руки не дали упасть на бок. Темнота поглотила мой разум.