— Ты знаешь, из-за этой штуки? — Сэмми слегка приподняла брови.
— Какой штуки?
— Блейк, я не собираюсь выбалтывать это при всех.
Я тяжело вздохнул.
— Сэмми, в твоих словах нет никакого смысла.
— Что с тобой не так? Как ты можешь не помнить?
— На самом деле у меня нет на это времени.
Она посмотрела на Бекки, и я проследил за ее взглядом, но лицо Бекки было непроницаемым. Я взглянул на Елену, но все, что я увидел на ее лице, была усталость.
Что происходит?
— Блейк!
— Я не собираюсь ссориться с тобой из-за этого, Саманта. Я понятия не имею, о чем ты говоришь, и сейчас я собираюсь уйти.
— Блейк! — снова крикнула она.
Уходя, я покачал головой. Я почувствовал себя лучше. Спасибо тебе, Сэмми.
Я оглянулся через плечо на Елену. Может, она просто устала? Может быть, она была пьяна? Теперь она — Рубикон, и я сказал ей, что выпивка успокаивает зверя. Может быть, у нее это тоже получалось.
— Чего она хотела? — спросила Табита, когда я добрался до нее.
— Хрен его знает. Пошли.
***
В тот вечер я позвонил матери. Загадочные слова Сэмми заставили меня встревожиться.
Они были в порядке, просто шокированы тем, что я позвонил. Я чувствовал себя полным идиотом.
Может быть, Сэмми тоже была пьяна. Она вела себя не так, как обычно.
В понедельник я чувствовал себя не так мрачно, как думал. Меня поразило, как пара секунд в присутствии Елены могли так долго сдерживать тьму.
Я решил сделать перерыв в ее тренировках. Варбельская команда нуждалась в моем внимании больше, чем она, и перерыв пойдет нам на пользу. Я сказал ей практиковаться самостоятельно, когда она будет одна.
Она кивнула, но я увидел страх в ее глазах.
Но я не мог сдаться и помочь ей. Нам нужна была дистанция, иначе мой план не сработает. Мне не нужно было быть Лунным Ударом, чтобы увидеть это.
Влюбиться в Елену было несложно. На самом деле, это было чертовски просто. Она была особенной, и я наконец-то понял, что Люциан увидел в ней.
Мне не следовало говорить ему, что Пол трахал ее.
Я даже не думал, что она хотела его. У меня было забавное ощущение, что Пол заронил в нее это желание.
Если ему удалось заставить меня забыть о днях, он легко мог бы сделать это и выйти сухим из воды.
То, как я разговаривал с Люцианом в тот день… это была одна из вещей, о которых я сожалел больше всего. Это были наши последние слова.
Я никогда не смог бы извиниться или взять свои слова обратно. Я никогда не смог бы сказать ему, что наконец-то понял, что он увидел в Елене.
Тьма вернулась во вторник. К среде я потратил весь день на поиски Елены, но ее нигде не было видно.
Я ненавидел тот факт, что она не нуждалась во мне так сильно, как я нуждался в ней.
К счастью, в четверг она была на Варбельской тренировке с Бекки и Джорджем.
Я не поздоровался, просто наслаждался ощущением света. Мне хотелось рассмеяться, но я должен был сохранять невозмутимое выражение лица.
Я давил на команду и ругался, говоря им, какие они бесполезные, и все это только для того, чтобы скрыть то, кем она была для меня.
Что бы это ни было, это должно было быть еще одно долбаное существо, которое хотело, чтобы мы были вместе. И снова я обнаружил, что сражаюсь с чем-то большим, чем я сам.
Я устал бороться с вещами, которых не мог видеть.
На следующий день Елена снова пришла посмотреть на Варбельскую тренировку, хотя даже не смотрела на меня.
Я не винил ее. Я был придурком.
Я тренировал их, как армейский генерал.
— Блейк, серьезно! — сказала Бекки, падая со своего рейдера.
— Перестань, Джонсон! Первая игра состоится завтра вечером. Поторапливайся, поторапливайся, или ты на скамейке запасных.
Она хмыкнула, и мне пришлось постараться, чтобы улыбка не сошла с моего лица.
Я чувствовал на себе взгляд Елены, но игнорировал ее. Я должен был не спускать глаз с команды.
***
На игре в пятницу вечером я был рад видеть там Елену. Я почувствовал ее присутствие еще до того, как увидел.
Я наполнил бутылку водой, зная, что сегодня вечером буду много кричать на своих личинок, и подошел к ней.
— Тебе следует попрактиковаться.
— Это не Варбельские игры, отвали, — пошутила она, и я улыбнулся. Она покачала головой.
Я вставил наушник, чтобы послушать, что вещают тупицы первый и второй, и обнаружил, что они уставились на меня.
Они говорили о том, что Рубикон — это тренер, и задавались вопросом, мог ли я все сломать.
Я выключил их, и их смех зазвенел у меня в ушах.