Игра началась, и мои личинки, наконец, последовали моей стратегии. Бекки забила гол, и бой продолжился.
У другой команды был такой явный фол, но паршивый судья не дал свисток.
— Серьезно! Где, черт возьми, твои глаза, старик? Не хочешь позаимствовать мой? — закричал я.
Судья дал свисток и остановил игру. Я был почти готов засунуть этот свисток ему в задницу.
— Блейк, я не видел никакого фола. Если ты не будешь сдерживаться, я прикажу тебя убрать.
— Сколько они тебе платят? — прошипел я ему.
— Это не так.
— Тогда открой свои гребаные глаза. Если я потеряю еще одного участника из-за Эдмонда или Джефферса, я потеряю его.
— У меня два глаза, а не четыре.
— Тогда используй свои гребаные глаза.
— Следи за своим языком. — Он ушел. — Последнее предупреждение.
Я щелкнул его за спиной, когда игра снова началась.
Грег затрясся от смеха, и я увидел, как Елена пытается подавить смех, когда Сэмми заговорила с ней.
Грег ухмыльнулся мне и покачал головой в ответ на мое поведение.
О, я бы все отдал, чтобы стереть эту ухмылку с его лица.
Парни снова поднажали, и Эдмонд напал на Джорджа без всякой причины.
На этот раз судья увидел это, и я громко зааплодировал.
Я посмотрел на Грега, приподняв одну бровь. Он учил их играть как гребаных идиотов.
Эдмонд получил две минуты тайм-аута.
— Используй это время, Деймон, давай! — закричал я.
Деймон протиснулся внутрь и нашел отверстие. Приложив некоторые усилия, ему удалось забить.
Я обрадовался.
Бекки снова забила, и я мог расцеловать ее.
Они попытались сравнять счет, но Кейтлин промахнулась как раз в тот момент, когда снова прозвучал свисток, сигнализирующий об окончании игры.
— Черт.
Я направился к Грегу, и он захлопал в ладоши, когда я подошел к нему.
— Недостаточно хорош, — проворчал я.
— Блейк, они, блядь, играли от души. Не огорчай их сегодня вечером. Знай, когда поздравлять, а когда тренировать. Что-то подсказывает мне, что нам наконец-то придется защищать титул.
— Я приму это как комплимент.
— Просто перестань злить судью.
— Ну, ему нужно использовать свои гребаные глаза. Твоя команда играет нечестно, — пробормотал я, подхватывая сумку и направляясь к выходу.
Я почувствовал себя лучше, когда увидел Елену, хотя она стояла ко мне спиной.
— Ты отъявленный неудачник, Блейк! — крикнул Грег.
Я отмахнулся от него, не оборачиваясь, но его смех преследовал меня, когда я покидал арену.
— 27~
Когда наступил понедельник, мастер Лонгвей объявил о заявлении прав на Елену, и я расхохотался, когда услышал, кто будет претендентом.
Слабоумная кузена Люциана.
У Елены определенно был шанс.
Николь была первокурсницей, и, черт возьми, у нее были большие надежды, если она думала, что сможет заявить права на Рубикона.
Тем не менее, Елене придется напугать Николь до полусмерти, чтобы она больше не сталкивалась с ней лицом к лицу.
Елена уже ждала меня на горе, когда я прибыл.
Я приземлился, изменился и натянул халат так быстро, как только мог. Елена выглядела такой расстроенной.
— Ты в порядке?
Она встала и принялась расхаживать по земле, размахивая руками в воздухе.
— Как она могла это сделать? Как они вообще ей позволили?
— Елена, успокойся.
Она проигнорировала меня.
— Я не понимаю. Я не могу встретиться с ней лицом к лицу, я не готова.
Я схватил ее за обе руки и развернул лицом к себе.
— Перестань психовать.
Ее зеленые глаза встретились с моими, и я почувствовал, как она расслабилась рядом со мной.
— Ринг — не твой враг, он принадлежит им.
— Я не знаю, как это сделать.
— Тогда я предлагаю нам начать. Изменись, так как ты встретишься с ней лицом к лицу в своей драконьей форме, — приказал я.
Как обычно, она пошла к деревьям, а когда вернулась, я был удивлен тем, насколько она выросла за последние пару недель.
— Твое самое большое преимущество — превратить ринг в то, что ты хочешь, чтобы Николь увидела.
Она рассмеялась.
— Какое самое худшее место ты когда-либо представлял?
— Однажды я представил себе место, наполненное скорпионами, змеями и пауками, когда Арианна пыталась заявить на меня права. — Я лгал, но мне пришлось нарисовать четкую картину того, что ей нужно было представить, вместо того, чтобы рассказывать ей об отбирании у кого-то вещей, потому что они были тщеславны. — Давай просто скажем, что все закончилось еще до того, как мы начали.