Я был так сбит с толку.
Я ей нравился и в то же время нет, потом Дейзи сказала что-то в этом роде.
Это было то, что я чувствовал к Елене.
Если она умрет, я тоже могу умереть. Нет, я тоже умру.
Я доел ланч и продолжил работу в сарае. Я думал о своем дяде Ли. Он был настоящим чертом. Самым храбрым драконом, которого я когда-либо знал. Они больше не были такими. Мне было жаль мастера Лонгвея и Констанс.
Потом я подумал о том, каково, должно быть, было Елене, когда она думала, что я мертв. А потом появился Уилл, похожий на меня, и… это была моя вина.
Я изо всех сил старался отодвинуть эти мысли на задний план, но в моем воображении возникали крики дяди Ли. Драконьи вопли было трудно выбросить из головы.
Когда в пять прозвенел звонок к обеду, я был почти на полпути.
Я едва держался на ногах, когда сел за обеденный стол. Кэсси уставилась на меня, поедая кусочки своего блюда.
— Сарай выглядит великолепно, — сказал Маркус.
— Это самое меньшее, что я могу сделать.
— Может быть, Совет перестанет приказывать нам его чинить. Ты оказываешь нам огромное одолжение, — сказала Дейзи.
— Они приказали вам починить свой собственный сарай?
— Нам больше ничего не принадлежит, — сказал Чарльз. — Теперь все принадлежит Горану.
Что за придурок. Подумать только, я хотел быть его драконом, а не драконом Елены.
Остаток ужина прошел в тишине. Закончив, я посмотрел на Чарльза.
— Могу я, пожалуйста, поговорить с тобой наедине?
Он кивнул.
Я последовал за ним в его кабинет, и он жестом пригласил меня сесть в кресло перед его столом.
Я вздохнул и поиграл руками.
— Другая сторона пока не может знать, что король Альберт все еще жив.
Его лицо вытянулось, когда он уставился в стол.
— Чарльз?
Он вздохнул.
— Каков наш план, Блейк?
— Привлечь информаторов, установить наблюдение за всем Итаном и освободить всех, я не могу этого сделать, если мой отец узнает, что его всадник все еще жив и нуждается в нем. Пожалуйста, я умоляю тебя. Даже Дэвид, Чарльз.
Он кивнул.
— Я чувствую себя так, словно предаю Величайшего короля.
— Это не так. Я вытащу его отсюда. Елена не может потерять обоих своих родителей, но нам нужен план. Тот, который сработает, и если мой отец обнаружит, что его всадник все еще жив, — вздохнул я, проводя руками по волосам. Одна мысль об этом вызывала в моем сознании образ, который пугал меня до смерти.
— Хорошо, я сообщу всем в течение следующей недели. Нам нужно быть осторожными, Блейк. Если кто-нибудь узнает, что ты здесь.
— Все еще не веришь в меня? — Я улыбнулся.
Его губы изогнулись.
— Я видел, на что ты способен. — Он провел рукой по волосам. — Просто каждый раз, когда мы надеемся, совет находит новые способы вырвать это у нас.
— Не в этот раз.
Он кивнул.
— Спасибо, Чарльз.
— Эй, не нужно меня благодарить. Это мы должны благодарить тебя и Элль.
— По этому поводу я хочу поблагодарить тебя лично. Ты заботился о ней, как о своей, когда она, спотыкаясь, пробиралась сквозь эти заросли. Если бы она наткнулась на какую-нибудь другую сторону, все могло бы быть совершенно по-другому.
— Не нужно благодарить меня за это, Блейк.
— Нет, нужно. Ты позаботился о ней, когда она в этом нуждалась, Чарльз. Обо всем. Ты просто дай мне знать, если что-то тебе будет нужно, хорошо?
Он улыбнулся.
— Ты даешь нам свободу, Блейк. Долг уплачен.
— Нет, это мое предсказание.
Он рассмеялся.
— Я серьезно, — сказал я, и он, наконец, кивнул.
Я извинился и пошел спать. Я смертельно устал, но заснуть не мог. Я даже не мог позвонить Эмануэлю, так как не было сигнала. Я даже не мог смотреть на луну и представлять, что Елена смотрит на ту же самую, потому что это было неправдой.
Я наконец понял, что он имел в виду, говоря, что дни по эту сторону кажутся длиннее. Мои часы показали, что с тех пор, как я проснулся, прошло почти 36 часов. Таким образом, полтора дня были их полноценным рабочим днем.
И то, что они прибудут на следующей неделе, было больше похоже на десять дней, а не на семь или пять.
Мне нужно было подробно поговорить с Чарльзом о сроках, чтобы я мог точно знать, сколько дней у нас есть, чтобы освободить людей на фермах, прежде чем они придут.