— Нет! — закричал я.
Мои глаза открылись, Юрий, Тай, Айзек и остальная группа стояли надо мной.
Я лежал на кухонном полу, и моя головная боль прошла.
— Чувак, — сказал Айзек.
Я покачал головой и приподнялся на локтях. Они все отошли в сторону, чтобы дать мне немного пространства.
Повисло молчание. Юрий с сочувствием наблюдал за тем, как я забираюсь на обеденный стул. Я положил руки на стол, подперев голову ладонями, и сделал несколько глубоких вдохов.
— Поговори со мной, — сказал Айзек, кладя руку мне на плечо.
— Это сложно. Штука Рубикона.
— Перестань так говорить. Я хочу знать, что с тобой происходит.
— Я не знаю! — закричал я. Мне казалось, что я схожу с ума. Если бы я рассказал им о моей Никогда-Не-Дыши и том, что я слышал Елену в своей голове, они бы согласились. — Я ничего не знаю. Я так чертовски сбит с толку, устал и зол одновременно. Я больше не хочу так жить, Айзек.
Айзек сказал:
— Думаю, репетиция окончена.
***
Я рухнул на кровать Айзека. Юрий поставил гамак в углу, чтобы я мог поспать, но в тот момент мне захотелось кровати.
Айзек и оборотни были единственными, кто давал мне пространство. Айзек был похож на мою мать. Он не парил в воздухе. Но я мог сказать, что он был обеспокоен. Черт возьми, я был обеспокоен.
Почему я видел Стэна и Елену?
Я так устал. Я закрыл глаза, пока единственное, что поглотило мой разум, не превратилось в большую черную лужу пустоты.
Несколько часов спустя я проснулся, чувствуя себя намного лучше. К тому времени была середина ночи, и Айзек храпел в моем гамаке. Я пошел на кухню, съел миску хлопьев и вернулся в постель.
На следующий день я почувствовал себя самим собой и поговорил с Айзеком. Я попытался объяснить ему, что это заявление прав сделало со мной, и как я чувствовал себя не в своей тарелке.
Это заявление вывело меня из равновесия и повредило моей голове. Мои воспоминания были спутаны, и я не мог точно вспомнить, что делал в течение нескольких месяцев до заявления прав. Это было пустое место. Как бы я ни старался, я не мог их вернуть.
Айзек с тоской посмотрел на свою гитару, прислоненную к стене, но ничего не сказал.
— Ты понимаешь, что я имею в виду? Все это ненормально, — сказала я, наконец.
Он сильно потер свое лицо.
— Хотел бы я рассказать тебе, что ты сделал, но мы почти не разговаривали. У нас не было ни концертов, ни репетиций группы. Почему бы тебе не спросить Табиту?
— Она подумает, что я спятил. Кроме того, ты же знаешь, что мы не вместе.
— Тогда почему ты всегда с ней?
— У меня есть потребности.
Айзек усмехнулся.
— Она — горячая штучка. Но если серьезно, я хотел бы помочь тебе пережить то, что с тобой сделало заявление прав.
— Ты поможешь мне бороться с этим? Я не могу потерять себя. Я должен найти способ разорвать это, ради всех драконов. Я — Альфа, они смотрят на меня снизу вверх. Мне нужно освободить их от этого порабощения.
Он кивнул.
Мы сыграли несколько песен, чтобы помочь мне забыть о моем дерьме, а потом пошли на боковую. Айзек захрапел задолго до того, как я уснул. Я смотрел на луну в окне, думая о оборотнях. Их жизнь была простой. Они избегали технологий и сосредоточивались на отношениях.
Внезапно я почувствовал тяжесть в груди. Мое сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось. Я чувствовал себя в ловушке. В этом не было никакого смысла. Юрий держал все окна настежь открытыми. Я мог уйти, когда захочу, и я не хотел уходить. Я чувствовал себя желанным гостем, членом семьи. Но в тот момент я почувствовал обратное.
Мне хотелось закричать от разочарования, которое не было похоже на мое собственное.
Это раздражало.
Мне нужно выбраться отсюда.
Елена.
Я не могу здесь сидеть.
В моем сознании всплыли образы моей сестры и Бекки с выражениями лиц, которые выглядели так, словно им было все равно.
Ей нужна была Кэмми. Ее забрали из-за чего-то, что она отказалась делать.
Это поразило меня. Это все было ее. Ее чувства, что она попала в ловушку. Ее разочарование. Я даже не поддался, а между нами уже возникла нежеланная связь.
***
Следующие несколько дней я был поглощен двумя наборами мыслей и эмоций.
Моими и Елены.
Я изо всех сил старался быть внимательным. Я пропустил вопросы, которые задавали Айзек и Юрий. В конце концов, они вообще перестали со мной разговаривать.
У меня начинались головные боли, когда я пытался оставаться в настоящем и игнорировать все, что происходило в жизни Елены. Я не хотел этой связи и не просил об этом. Почему? Черт, почему?