Мне было больно, потому что я не мог ее видеть.
Это все Елена.
Я причинял ей боль снова и снова.
Та ночь в горах, когда я солгал. Та ночь чуть не сломила меня. Все чувства, которые я испытывал к ней, обрушились на меня. Я не мог дышать. Я так сильно хотел ее, но мы не могли быть вместе из-за того, что ей пришлось сделать.
Ей пришлось убить меня.
Я застыл. Это было тогда…
Она была моей всадницей.
Я принял свой человеческий облик, когда добрался до входа в комнату.
Зелье всплыло у меня в голове, когда я ворвался в дверь. Мне было насрать на это зелье. Мне было наплевать на смерть. Я бы извинился и, наконец, поцеловал ее, даже если бы это было последнее, что я сделал.
Я натянул боксеры на задницу и побежал в ее комнату.
Я мог бы умереть, если бы она знала правду.
Я был по уши влюблен в нее.
Я открыл ее дверь. Она шмыгала носом. На ней была только футболка. Это сводило меня с ума, так как она едва прикрывала ее задницу.
Я схватил ее за руку. Тот же самый ток пронзил меня, как это было в баре и все те разы на горе.
Она нахмурилась, в мелких морщинках отразилось замешательство. Мои губы нашли ее губы.
Это было волшебство. Фейерверк. Так и должно было быть.
Поцелуй был жестким и лихорадочным. Не то, что я намеревался, но я изголодался по ней. Слишком много времени было потрачено впустую. Я мог быть с ней, но я боролся. Я боролся не с тем, с чем следовало.
Мысль о том, что Дент — это заклинание, исчезла. Мне было насрать.
Ее руки уперлись мне в грудь, но я не отпустил ее. Ей нужно было уступить. Это был я, настоящий я, а не тот гребаный мудак, который пытался оттолкнуть ее.
Моя рука удерживала ее голову на месте, и она была вынуждена встать на цыпочки. Она ударила меня кулаками в грудь. Мне было все равно. Я хотел, чтобы она поцеловала меня в ответ, но она сопротивлялась. Она укусила меня. Я поцеловал ее крепче. Она бы поняла, что я не из тех, кто легко сдается. Я хотел только ее. Ничего больше. Ничто не заставило бы меня отказаться от этого.
Ничто.
Сила, которая защищала ее, не отталкивала меня. Она хотела этого.
Ее тело расслабилось, и она поцеловала меня в ответ. Это было похоже на дозу самого лучшего наркотика. Ее тепло проникло в мои кости, успокоив все мои недомогания.
Я мельком подумал о зелье Дими, но не смог сосредоточиться на нем. Я мог сосредоточиться только на Елене. Я хотел, чтобы этот поцелуй длился вечно. Без нее здесь было бы пусто.
Ее руки запутались в моих волосах, и она застонала. Она хотела большего.
Я хотел большего.
Мои руки скользнули к ее талии и под рубашку, касаясь мягкой плоти ее задницы по направлению к бедрам. Я поднял ее, и ее ноги обвились вокруг моей талии. Я прижал ее к стене. Мне нужно было контролировать себя, но я этого не хотел. Я хотел только ее. Мое тело выгнулось навстречу ей, но поцелуй не прервался. Она тяжело задышала, когда мои губы оторвались от ее губ и переместились к нежной коже ее шеи. От нее пахло сладким медом и ванилью. Мне захотелось укусить ее, такая она была сладкая на вкус.
Желание было непреодолимым. Она была моим наркотиком.
Она застонала, когда я прижался к ней тазом. Это было похоже на рай, и я хотел ее прямо здесь и сейчас. Я не знал, сколько времени у меня осталось. Ее зубы нашли мое плечо и мягко оцарапали мою плоть. Она издала соблазнительный стон, который свел меня с ума.
Боль пронзила низ моего живота.
Все в моем теле напряглось, будто я собирался взорваться.
Я оборвал губы от ее кожи и отступил назад. Я попытался скрыть боль, но стон сорвался с губ, когда я потянулся к ней.
Это было заклинание Дими. Почему все это должно было укусить меня за зад? Когда же у меня будет гребаный перерыв?
Она была всем, чего я когда-либо хотел, и это я тоже испортил.
Я попыталась справиться с болью. Я прислонился к ее кровати, стараясь не напугать ее.
— Меня это не волнует, этого никогда не было. — Она плакала. Должно быть, она подумала, что я сожалею о том, что поцеловал ее.
Я забыл. Я просто забыл, кричал мой разум, но никаких слов не выходило.
— Убирайся из моей комнаты. Я ненавижу тебя!
Нет! Мой разум взревел.
Мне удалось поднять руки.
— Это… не… это. — Я хмыкнул и смог прохрипеть: — Что-то не так. — Как я мог сказать ей, что умру, потому что я гребаный идиот?
— Что ты имеешь в виду? — Беспокойство исказило ее лицо.
Скажи ей, что ты любишь ее, Блейк. Скажи ей! Я взревел, но слова не шли с языка.
Я почувствовал, как из моего носа потекла горячая жидкость. Я вытер ее и подождал, пока она посмотрит на меня. Она смотрела на кровь, но избегала встречаться со мной взглядом.