Входная дверь распахнулась, и в дом размашистым шагом вошел Зэйдист.
Роф прожег его взглядом.
— Как мило с твоей стороны объявиться, Z. Был занят сегодня с женщинами?
— Почему б тебе не слезть с моего члена? — Зэйдист подошел к углу, встав отдельно от остальных.
— Где вы собираетесь остановиться, мой повелитель? — учтиво поинтересовался Тормент.
Старый добрый Тор. Всегда пытается сохранить мир, омрачается ли тот безумием, вмешательством или прямыми угрозами.
— Здесь. Я останусь здесь. Если лессер, прикончивший Дариуса, жив и заинтересован еще немного поиграть, я хочу, чтобы меня было легко найти.
После того, как воины ушли, Роф надел свою куртку. В процессе этого конверт Дариуса ткнул его в бок, и он вытащил его из-за пояса. Спереди темнела полоска чернил, которые, как он предположил, были его именем. Он вскрыл конверт. Вытащив письмо, написанное на бумаге кремового цвета, он заметил, как на пол выпала фотография. Подняв карточку, он разглядел лишь неясный силуэт и длинные темные волосы. Женщина.
Роф уставился на бумагу. Буквы сливались друг с другом, бессмысленные, расплывчатые каракули, которые он не мог и надеяться расшифровать, как бы сильно ни напрягал глаза.
— Фритц! — позвал он.
Поспешно вошел дворецкий.
— Прочитай это.
Фритц взял лист и склонил голову, замолчав.
— Вслух, — огрызнулся Роф.
— О, мои извинения, хозяин. — Фритц откашлялся. — «Если я еще не говорил с тобой, о деталях поинтересуйся у Тормента. 1188 Ред-Авеню, квартира 1-B. Ее имя Элизабет Рэндалл.
P.S. Дом и Фритц твои, если она не переживет зрелость. Жаль, что это так скоро закончилось. D.».
— Сукин сын, — пробормотал Роф.
Глава 5
Бет переоделась в свою пижаму, состоящую из трусиков-боксеров и футболки, и застелила диван, когда Бу начал мяукать у раздвижной стеклянной двери. Кот беспокойно метался возле стеклянной двери, чем-то привлеченный с улицы.
— Ты снова пытаешься добраться до полосатой кошечки миссис Ди Джио? Мы же уже один раз это проделали, и тебе не понравилось, помнишь?
Стук во входную дверь заставил заколотиться сердце и повернуть голову.
Она подошла и посмотрела в глазок. Увидев кто это, развернулась и прижалась спиной к дешевым деревянным панелям.
Стук повторился.
— Я знаю, что ты там, — сказал «Крутой мэн». — И буду продолжать стучать.
Она отперла замки и распахнула дверь. Прежде чем она успела послать его к черту, он ворвался в квартиру, проскользнув мимо нее.
Бу выгнул спину и зашипел.
— Я тоже рад встрече, Пантера. Низкое протяжное произношение Батча казалось совершенно неуместным в ее квартире.
— Как ты прошел в вестибюль? — спросила она, закрывая дверь.
— Воспользовался отмычкой.
— И по какой же конкретно причине ты захотел ворваться именно в это здание, детектив?
Он пожал плечами и сел в ее потертое кресло с подголовником.
— Подумал, навещу друга.
— Итак, почему ты меня беспокоишь?
— А у тебя тут милое местечко, — сказал он, осматривая ее обстановку.
— Ты такой лгун.
— Эй, по крайней мере тут чисто. И это больше, чем я могу сказать о собственной хибаре. — Его темно-карий взгляд устремился к ее лицу и остановился на нем. — Теперь давай поговорим о том, что случилось, когда ты сегодня вышла с работы, идет?
Она скрестила руки на груди.
Он тихо рассмеялся.
— Слушай, что такого есть у Хосе, чего у меня нет?
— Тебе дать бумагу с ручкой? Это целый список.
— Ой. Ты не очень-то приветлива, ты знаешь это? — В его голосе слышалось веселье. — Скажи, ты недотрога?
— Слушай, я без сил…
— Да, ты поздно ушла с работы. В девять сорок пять. Я говорил с твоим боссом. Дик сказал, ты все еще сидела за своим столом, когда он пошел к Чарли. Ты шла домой, не так ли? Вдоль по Трейд. Точно так же, как, могу поспорить, делаешь это каждую ночь. И ты была одна. Некоторое время.
Бет сглотнула, когда тихий звук заставил ее кинуть взгляд на стеклянную раздвижную дверь. Бу снова начал шагать и мяукать, его глаза устремились во мрак.
— Так теперь ты скажешь мне, что случилось на пересечении Трейд и Десятой? — Его глаза стали мягче.
— Откуда ты знаешь…
— Просто поговори со мной. И обещаю, я позабочусь, чтобы негодяй получил сполна.
* * *Роф стоял в ночной тиши, уставившись на фигуру дочери Дариуса. Для человеческой женщины она была высокой, а ее волосы — черными, но это все, что могли сказать ему глаза. Он вдохнул, но не смог уловить ее аромат. Двери и окна ее квартиры были закрыты, а ветер, дующий с запада, нес фруктовый запах гниющих отбросов.