А затем сломались принтеры. Все двадцать три штуки.
Однако Риддл в участке надолго не задержался. Его отец действительно оказался важной шишкой, ни много ни мало американским сенатором. Так что какой-нибудь модный адвокат добьётся того, что Билли выскочит быстрее пули из обоймы. Вероятно, в течение следующего часа.
Вот вам и система уголовного судопроизводства. Всем правят деньги.
Не то что бы Батча это беспокоило или что-то в этом духе.
Выйдя в вестибюль, он столкнулся с их регулярной ночной гостьей. Черри Пай-«Вишневый Пирожок», очевидно, только что выпустили из женской камеры. На самом деле ее звали Мэри Мулкахи и, насколько знал Батч, она работала на улице около двух лет.
— Привет, Детектив, — промурлыкала она. Ее красная помада смазалась в уголке губ, а черная подводка для глаз растеклась. Пожалуй, она была бы симпатична, подумал он, если бы слезла с крэка и проспала где-то с месяц кряду. — Идешь домой в одиночестве?
— Как всегда. — Он придержал для нее дверь, и они вышли наружу.
— Разве на твоей руке еще не появились мозоли?
Батч рассмеялся, когда они оба приостановились и подняли глаза к небу.
— Ну как дела, Черри?
— У меня всегда все хорошо.
Не сводя с него пристального взгляда, она всунула между зубами сигарету и зажгла.
— Знаешь, если ладони когда-нибудь станут слишком волосатыми, можешь мне позвонить. Я обслужила бы тебя за так, потому что ты, определенно, красивый сукин сын. Но не говори Большому Папочке, что я это сказала.
Она выпустила облачко дыма и рассеянно потерла свое порванное левое ухо. Верхняя половина отсутствовала.
Блин, этот ее сутенер просто бешеная собака.
Они зашагали по бетону.
— Ты проверила ту программу, о которой я тебе говорил? — спросил Батч, когда они дошли до тротуара. Он помогал другу открыть группу поддержки для проституток, где женщин убеждали бросить сутенеров и начать новую жизнь.
— О, да, конечно. Там неплохо. — Она сверкнула ему улыбкой. — Увидимся позже.
— Береги себя.
Она отвернулась и шлепнула себя ладонью по правой ягодице.
— Только подумай, это могло бы быть твоим.
Некоторое время Батч смотрел, как она плавной походкой удаляется по улице. А затем сел в свою машину и неожиданно решил поехать через весь город, назад к окрестностям «Скримера». Он остановился перед «МакГридером». Спустя примерно пятнадцать минут из заведения вышла женщина в тесных синих джинсах и черном топе. Она близоруко сощурилась в предрассветных лучах. Заметив его машину, она поправила свои темно-рыжие волосы и пошла к нему. Он опустил окно. Она наклонилась, засунула внутрь голову и поцеловала его в губы.
— Давно тебя не видела. Тебе одиноко, Батч? — шепнула она ему в губы.
От нее пахло засохшим пивом и вишнями в ликере — амбре каждого бармена к концу долгой ночи.
— Залезай, — пригласил он.
Она обошла машину спереди и скользнула на сиденье рядом с ним. Пока он вел машину к реке, они болтали о том, как прошла ее ночь. Она снова была разочарована суммой чаевых. К концу смены она едва держалась на ногах из-за беготни от клиента к клиенту.
Он припарковался под пролетом моста, пересекающего реку Гудзон и связывающего две половины Колдвелла. Он позаботился, чтобы они оказались достаточно далеко от бездомных, лежащих в своих постелях из тряпья. К чему им зрители?
И он должен отдать Эбби должное: она справилась быстро. Расстегнув его брюки, пробудила его эрекцию одним умелым движением до того, как он выключил двигатель. Он откинулся на сидении, а она, разведя ноги, устроилась у него на коленях и уткнулась ему в шею. Сквозь ее волнистые вьющиеся волосы он различил поверхность воды.
Как красив солнечный свет, играющий на речной глади, подумалось ему.
— Ты любишь меня, детка? — прошептала она ему на ухо.
— Да, конечно. — Он пригладил ей волосы и всмотрелся в глаза. Они были пусты. На его месте мог оказаться любой мужчина, и именно поэтому удавались их отношения.
Его сердце было столь же пусто, как и ее взгляд.
Глава 7
Мистер Х пересек парковку, направляясь к Колдвеллской Академии Боевых Искусств, когда на него пахнуло слабым ароматом из располагающегося через улицу «Dunkin' Donuts».[18] Этот запах, этот великолепный, густой запах муки, сахара и горячего масла прекрасно ощущался в утреннем воздухе. Он оглянулся, наблюдая за вышедшим мужчиной, несущим под мышкой две бело-розовые коробки. Во второй руке его была огромная кружка-термос с кофе.