Он быстро исцеляется. К концу ночи царапины будут едва заметны.
Роф подошел к гардеробной и просмотрел одежду. Вытащил черную рубашку с длинными рукавами, кожаные брюки и… черт, это еще что? О, только не чертова красотень. Он не станет сражаться в нижнем белье. Он скорее пойдет вообще без белья, чем примет смерть в этих тряпках.
В первую очередь следует вступить в контакт с дочерью Дариуса. Он знал, у него почти не осталось времени, потому что ее превращение быстро приближается. А после этого он должен связаться с Вишесом и Фари, выяснить, что там удалось разузнать о давешнем мертвом лессере.
Роф собрался сбросить полотенце и свернуть его в валик, когда до него дошло, что Марисса все еще в комнате.
Он оглядел ее.
— Иди домой, Марисса, — произнес он.
Она повесила голову. — Мой повелитель, я чувствую вашу бо…
— Я совершенно в порядке.
Мгновение она колебалась. А затем бесшумно исчезла.
Десять минут спустя он поднялся в гостиную.
— Фритц? — позвал он.
— Да, хозяин? — Дворецкий казался рад тому, что его вызвали.
— У тебя есть под рукой немного сигарет с травкой?
— Конечно.
Фритц пересек комнату, подойдя к антикварной коробке из красного дерева. Захватив ее с собой, откинул крышку и повернул содержимым к нему.
Роф взял пару косяков.
— Если Вы пристрастились к ним, я достану еще.
— Не беспокойся. Этого хватит. — Рофу не нравились наркотики, но сегодня он найдет им применение.
— Вы перекусите чего-нибудь перед тем, как уйдете?
Роф покачал головой.
— Может быть, когда вернетесь? — Голос Фритца становился все тише, по мере того, как он закрывал крышку.
Роф собрался прервать пожилого мужчину, но подумал о Дариусе. D бы вел себя лучше с Фритцем.
— Ладно. Да. Спасибо.
Получив цель, дворецкий встрепенулся.
«Боже Милосердный, да он, кажется, улыбается», — подумал Роф.
— Я приготовлю вам ягненка, хозяин. Как бы Вы хотели, чтобы было приготовлено мясо?
— С кровью.
— И выстираю вашу одежду. Могу я так же заказать вам новые кожаные брюки?
— Не… — Роф захлопнул рот. — Конечно. Это было бы прекрасно. И, э-э, ты мог бы раздобыть мне какие-нибудь боксеры? Черные? XXL?
— С удовольствием.
Роф развернулся и направился к двери.
Как, черт возьми, у него оказался слуга?
— Хозяин?
— Да? — прорычал он.
— Берегите себя там.
Роф остановился и оглянулся черезо плечо. Фритц, казалось, нянчит коробку на груди.
«Чертовски странно, что кто-то ждет его домой», — подумал Роф.
Он оставил особняк и прошел вдоль по длинной подъездной аллее на засаженную деревьями улицу. По небу пронеслась молния, обещая скорую грозу, он чувствовал запах назревающего на юге шторма.
Где, черт побери, сейчас может быть дочь Дариуса?
Сначала он попытает счастья в ее квартире.
Материализовавшись во внутреннем дворике за ее домом, Роф глянул на окна и ответил на приветственное мурлыканье ее кота своим собственным. Внутри ее не было, так что Роф занял место на столе для пикника. Он даст ей час или около того, а затем ему придется найти братьев. Он всегда может вернуться к концу ночи. Однако учитывая, как все обернулось, когда он в первый раз вошел в ее квартиру, он посчитал, что разбудить ее в четыре утра будет не самым мудрым шагом.
Роф снял свои темные очки и потер переносицу.
Как ему объяснить ей, что с ней вскоре произойдет? И что она должна будет сделать, чтобы пережить изменение?
У него было чувство, она не слишком-то обрадуется новостям.
Роф мысленно вернулся назад к своему собственному превращению. Это был настоящий кошмар. К тому же он оказался не готов, так как его родители всегда пытались защищать его, но умерли прежде, чем рассказали ему, чего ожидать.
Его воспоминания вернулись с пугающей четкостью.
Лондон конца семнадцатого века был жестоким местом, особенно для того, кто совершенно одинок на планете. За два года до этого его родителей зверски убили у него на глазах, и он сбежал от своей расы, подумав, что его трусость в ту страшную ночь была позором, который должен нести лишь он один.
Принимая во внимание, что в вампирском обществе его воспитывали и защищали как будущего короля, он нашел мир людей в значительной степени основанным на физической меритократии.[23] Для кого-то, сложенного так, как он до прохождения своего изменения, это означало находиться на самом низу социальной лестницы. Тогда он был тонкий как тростинка, худой и слабый, легкая добыча для человеческих мальчишек, ищущих развлечений. За время, проведенное в Лондонских трущобах, его столько раз избивали, что он привык к тому, что конечности его не слушаются. И ничего удивительного в ноге, что не сгибается из-за раздробленной коленной чашечки. Или бесполезной из-за вывиха плеча руке, поскольку его как-то волокли вслед за лошадью.