— Пошли вы! — заорала она обоим.
Бет бросилась из переулка, сжимая края блузки, когда бежала, и не останавливалась до тех пор, пока не оказалась у дверей своего дома. Ее руки так ужасно дрожали, что она едва смогла вставить ключ в замочную скважину. И только стоя перед зеркалом в ванной, она поняла, что вниз по ее лицу струятся слезы.
****Батч О’Нил поднял взгляд, когда ожило полицейское радио под приборной доской его укрытой от посторонних глаз патрульной машины. Жертва — мужчина, без сознания, но еще дышит, в переулке не так уж далеко.
Батч глянул на часы. Чуть позже десяти, что означало, забава только начинается. Это ночь пятницы в начале июля, так что юные извращенцы прямо со школьной скамьи жаждали участвовать в Глупых Олимпийских играх. Он предположил, что парня либо ограбили, либо проучили.
Он надеялся на последнее.
Батч схватил трубку и сообщил диспетчеру, что направляется туда, несмотря на то, что он детектив по расследованию убийств, а не патрульный. В данный момент он вел два дела: всплывший утопленник в реке Гудзон и сбитый автомобилем, водитель которого скрылся, но всегда оставалось место для чего-нибудь еще. Что касается его, то чем больше времени он будет вне дома, тем лучше. Грязные тарелки в раковине и мятые простыни на кровати не станут по нему скучать.
Он включил сирену, нажал на газ и подумал: «Давайте послушаем этих созревших мальчиков».
Глава 2
Идя через «Скример», Роф презрительно наблюдал за тем, как, спотыкаясь друг о друга, расступается перед ним толпа, спеша убраться с его дороги. Их поры источали страх и нездоровое, интенсивное любопытство. Он вдыхал зловоние.
Скоты. Все они.
В тусклом освещении его глазам за темными очками приходилось напрягаться, и он прикрыл веки. Его зрение было настолько нечетким, что полная слепота была гораздо удобнее. Сосредоточившись на слухе, он отделил биение музыки, изолировал шарканье ног, шепот слов, звук очередного разбившегося об пол стакана. Ему было все равно, столкнется ли он с чем-нибудь. Что бы это ни было: стул, стол или человек, — он просто пройдет поверх проклятой вещи.
Он ясно ощущал Дариуса, потому что от его тела, единственного в этом месте, не несло паникой.
Хотя сегодня даже воин был взбудоражен.
Оказавшись перед другим вампиром, Роф открыл глаза. Дариус был расплывчатым очертанием, темных и черных цветов одежда — вот и вся информация, которую Роф получил от своего зрения.
— Куда ушел Тормент? — спросил он, поймав слабый запах скотча.
— Подышать. Спасибо, что пришел.
Роф опустился на стул. Уставившись прямо перед собой, он наблюдал за тем, как толпа постепенно проглотила дорожку, которую он проделал.
Он ждал.
Тяжелый ритм Ludacris’а[8] постепенно смягчился до консервативного «Cypress Hill».[9]
Это будет интересно. Дариус был прямолинейным человеком и знал, что Роф терпеть не может пустую трату своего времени. И если повисло молчание, видимо, что-то не так.
Дариус отхлебнул свое пиво, затем глубоко выдохнул.
— Мой повелитель…
— Если ты чего-то от меня хочешь, не начинай этого, — протянул Роф, ощущая приближающуюся к ним официантку. Он получил впечатление о больших грудях и полоске плоти между ее облегающей блузкой и короткой юбкой.
— Хотите чего-нибудь выпить? — медленно спросила она.
Он испытал желание предложить, чтобы она уложила себя на стол и дала ему обработать ее сонную артерию. Человеческая кровь недолго поддержит его жизнь, но на вкус она чертовски лучше разбавленного алкоголя.
— Не сейчас, — сказал он. Его натянутая улыбка вызвала беспокойство и в то же время подхлестнула ее похоть. Он втянул ее аромат в легкие.
«Неинтересно», — подумал он.
Официантка кивнула, но не сдвинулась с места. Она продолжала стоять, уставившись на него, в темноте ее короткие светлые волосы очертили лицо сияющим нимбом. Зачарованная, она, казалось, позабыла свое собственное имя, не говоря уже о работе.
И до чего же это раздражало.
Дариус нетерпеливо пошевелился.
— Это всё, — пробормотал он. — Больше ничего не надо.
Когда она отступила, затерявшись в толпе, Роф услышал, как Дариус прочистил горло.
— Спасибо, что пришел.
— Ты это уже говорил.
— Да. Верно. Э-э, мы давно знаем друг друга.
— Да.
— Мы вместе сражались в нескольких чертовски хороших битвах. Сразили немало лессеров.