Сердце екнуло от неожиданности, но головы я все же не повернул. А когда на затылке появилось ощущение легкого холодка, едва заметно кивнул.
– Смелый мальчик. Из него получился бы прекрасный маг Смерти.
– Да будет так, – дохнуло мне холодком в затылок. И, прежде чем я успел что-то сказать, по темной стороне словно ветер пронесся. Причем не просто слабенький ветерок, а настоящий ураган. Меня, правда, ледяной порыв почти не зацепил, а вот жрецы, Хокк с Эрроузом, которых с силой стегнуло по глазам, одновременно отшатнулись и инстинктивно закрыли лица руками. В тот же момент перед застывшим у алтаря мальчиком повисло белое облачко, смутно похожее на силуэт женщины в плаще с низко надвинутым капюшоном. Наклонившись, Она легко поцеловала ошеломленного пацана в лоб и с едва различимым смешком исчезла. Буквально за миг до того, как маги успели прийти в себя.
На том месте, где его кожи коснулись Ее губы, расцвела до боли знакомая печать – круг, перечеркнутый крест-накрест. Но метка Смерти почти сразу исчезла. Одновременно с этим статуя Фола тоже перестала подавать признаки жизни. Клубившиеся вокруг нее щупальца Тьмы развеялись. В храме ощутимо посветлело. После чего отец-настоятель поднялся с колен и с задумчивым видом взглянул на впавшего в ступор мальчишку.
– Святой отец? – раздался во Тьме хриплый голос Грэга Эрроуза.
Отец Гон перевел на него такой же задумчивый взор.
– Что произошло? – так же хрипло спросила Лора Хокк, на кожаном доспехе которой выступил толстый слой инея.
– Фол откликнулся на нашу просьбу, – после небольшой паузы ответил жрец и снова взглянул на мальчика. – Как вы себя чувствуете, молодой человек?
Роберт Искадо вздрогнул, когда голос отца Гона долгим эхом загулял по пустому храму. Но все-таки отмер. Пришел в себя. С усилием моргнул. После чего растерянным жестом потер зудящий лоб, глубоко вздохнул, но вместо того, чтобы ответить отцу Гону, неожиданно повернулся. И посмотрел прямо на меня. Абсолютно спокойным и удивительно мудрым взглядом, от которого у меня во второй раз за ночь тревожно екнуло сердце.
Глава 2
Из храма я ушел вскоре после того, как настоятель признал, что обряд прошел благополучно и Роберт теперь официально посвящен сильнейшему темному богу. Хокк и Эрроуз, отозвав отца Гона в сторону, о чем-то еще недолго поговорили, после чего жрец с помощниками ушел, так меня и не заметив. Молчаливого Роберта вернули в обычный мир, где его тут же обступили отец, дядя и Корн. Причем по тому, как активно шевелятся их губы, я понимал, что парня наверняка засыпали вопросами. Но Роберт, как ни странно, не захотел никому отвечать. И лишь когда отец набросил ему на плечи теплый плед и повел к выходу из храма, он снова зашарил глазами по тому месту, откуда за ним следил я.
Мог ли он увидеть меня во Тьме? Мог ли знать, кто присутствовал на обряде? И какое отношение ко всему этому имела леди Смерть? Я не имел ни малейшего понятия. Но одно знал совершенно точно – у Роберта Искадо этой ночью окончательно угас магический дар. А еще мальчишка оказался единственным среди участников обряда, кто почти не замерз на темной стороне.
После всех этих загадок спал я тревожно и видел очень странные сны. Неопределенные, рваные, но такие настойчивые, что в конце концов мне пришлось уйти во Тьму и досыпать уже там, чтобы к следующему утру не выглядеть как зомби. Правда, вернувшись в кабинет вскоре после наступления рассвета, я отправился в первохрам не сразу, а сперва выудил из тайника бумаги с собственной родословной и только после этого провалился на темную сторону.
Как выяснилось, Ал за это время так и не решил проблему с лестницами, поэтому нормально мы сумели поработать только до обеда. Дальше я, как и предсказывал, перестал дотягиваться до верха недоделанной статуи, после чего работа намертво встала.
Использовать осколки в качестве табуретки алтарь категорически отказался И не только потому, что не хотел, чтобы я топтал их грязными сапожищами, – просто в прошлый раз нам так и не удалось скрепить их серебристым «раствором». А без него они никак не хотели держаться вместе. Других камней в призрачном городе было днем с огнем не сыскать, а таскать их из реального мира я не пожелал – я все-таки маг, а не вол. Тем более ни один мешок не выдерживал на нижнем слое дольше нескольких мгновений, магия там не работала, а вручную заволакивать сюда тяжелые валуны я не нанимался.
После этого Ал предложил использовать в качестве тягловой силы Мэла, но тут вновь возникла проблема веревок. Когда стало ясно, что решить ее в ближайшее время не удастся, алтарь даже попробовал создать лестницу из себя самого, но по непонятной причине мой вес она выдерживать отказалась, а любая попытка подняться по «зеркальным» ступеням заканчивалась для меня самым настоящим провалом. Да, в буквальном смысле слова. Видимо, это был запрещенный прием, и боги его почему-то не одобрили. В итоге мы так ни до чего не додумались, и, пока алтарь ломал свою металлическую голову, я решил заняться более важным делом.