– И все?
Мальчик отрицательно замотал головой. И пальцем указал на деревянный стол, с краю которого сидел Армантинэль. Ножки его проросли в пол и топорщились корнями, а из столешницы в разные стороны торчали веточки и берёзовые листочки.
– Все? – ровным голосом переспросил маг, с интересом разглядывая стол.
– Там... Двор ещё, – это подал голос Корн. – Пойдешь смотреть, колдун? – вопрос ударил в спину. Нэль стремительно пересёк избу и распахнул дверь. В лицо ударила... Весна. Да не ранний Таяльник, когда из всей весны одна только грязь, а самый разгар Цветня. Двор полыхал всеми оттенками зелени, яблони набрали цвет, хотя стволы ещё были кое-где окружены сильно просевшим последним снегом. Земля просохла и по двору, пятнами, распустились весенние первоцветы, выбивавшиеся из ковра сочно-зеленой травы. Нэль потрясённо замер на довольно продолжительное время. Потом опомнился, закрыл дверь и вернулся в избу.
– Одним двором ограничилось?
– Нет, мастер, ещё несколько окружных зацепило, – Рос переминался с ноги на ногу. Видно было, что на языке вертится вопрос, но парнишка пока не решался его задать. Оно и к лучшему. Отвечать на вопросы мужчина пока не хотел. Да и не имел он ответов. До сего дня особых талантов к магии леса у него не наблюдалось – самое большее он мог зазеленить пятачок земли вокруг. Или прирастить на место сломанную ветку. А потом отлеживался по нескольку часов со страшной головной болью. Сейчас же... Да, Нэль определенно чувствовал усталость, но но лечь и умереть как обычно бывало, ему не хотелось. Он опустился обратно на скамью, растерев руками лицо. Внутри полыхал пожар, кровь горела. Мучительно хотелось остаться одному.
– Так. Ладно, – он решительно поднялся, тряхнув головой. – Идём. Ты раздобыл телегу, Корн?
– Да, только вот... Прости, лошадей на продажу у нас не имеется, – селянин виновато развел руками. – А твоего коня мы не рискнули трогать, больно уж серчает он на чужаков.
Нэль сморщился, но промолчал. Нутро продолжало полыхать. Молча бросил на зазеленевший стол ещё пару серебряных монет за испорченную мебель и вышел вон, кивнув Росу следовать за ним.
Уже много позже, когда они сидели на тряской телеге устланной соломой, а маг кое-как правил впервые поставленным в упряжь конем, мальчик решился нарушить воцарившееся молчание.
– Ты расскажешь, что это было?
Мужчина чувствовал себя настолько странно, что даже не стал напоминать о необходимости добавления слова "господин". Ему было плохо. Кидало в жар, в холод, то в животе поднималась волна тошноты, то ломило виски.
– Так бывает, – наконец медленно ответил Нэль. – Когда маг засыпает и видит что-то неприятное и принимается колдовать. Редко, но бывает.
– Прости, господин, – Рос вновь оробел. – Но... Было не похоже, что тебе неприятно, – мальчик залился краской. – И... Ты не спал.
Последняя фраза ударила, словно обухом топора по голове. По нутру вновь пробежала волна удшливого жара, щедро разбавленного тошнотой и Армантинэль перегнулся через край телеги, мрачно радуясь, что не ел с самого рассвета.
Глава 8
Подходил к концу второй день их странствия и назавтра ближе к полудню должно было показаться жилище Наместника и оно же, по совместительству, родовая усадьба Армантинэля.
Конем правил Рос, эльфийка неутомимо шагала рядом, а в телеге, словно две колоды, лежали девушка, вырванная из лап разбойников и... Нэль. Магу было плохо. Он плавал в мутном полузабытье, всем нутром страдая когда колесо наезжало на очередную кочку. Мужчина лежал на прелой соломе, притянув колени к груди и плотно закрыв слезящиеся от света глаза. Возможно, он выглядел жалко, но было все равно. Последний раз Нэль так страдал когда в девять лет его подрал упырь и воспалились раны, понеслась по жилам гнилая, мертвая кровь. Тогда он метался в жару полных десять дней, а силу входил еще несколько седмиц. Что происходит сейчас — маг уже понял, но сделать пока ничего не мог. Ему казалось, что он сгорает изнутри и, час от часу, становилось лишь хуже. А ещё Нэль продолжал горячо ненавидеть эльфов, потому как стоило ему впасть в короткое забытие – перед глазами вставала Нэсса.
— Господин, – Рос передал поводья эльфийке и ловко перебрался к мужчине ближе и сел, зашептав. Хотя, Нэль был уверен, что их спутница слышит каждое слово. — Тебе совсем худо, выглядишь очень плохо, – маг не размыкал век, опасаясь нового приступа тошноты, который, по ощущениям, мог его добить. И искреннего сопереживания во взгляде мальчишки не видел. – Я могу как-то помочь?
– Да, – Армантинэль перевел дух и продолжил. — В моем заплечнике есть книга. Тонкая, в темно-серой обложке. Возьми ее, только не голой рукой, – телегу тряхнуло на очередной кочке и мужчина едва не застонал. – Принеси и приложи к моей ладони. А после открой на тридцать девятой странице и вычерти на дороге все то, что увидишь на бумаге. И Рос, — мужчина смог выдавить улыбку, — остальные страницы не открывай.
– Почему?
– Просто не надо. И ещё. Место для ночлега искать пора, – с этими словами Нэль собрал в кулак всю имеющуюся волю и сел. В глазах тут же потемнело, а желудок свело злой судорогой. Но перетерпев мужчина осмотрелся, невольно задержав взгляд на эльфийке. То, что виделось ему в полубреду находило отклик у тела в реальности.
— Что с тобой? — девушка задала этот вопрос в десятый, наверное, раз. — Я не рискнула лечить своей магией.
-- Меня прокляли и медленно тянут силы, – собственный голос звучал глухо, в глазах темнело. А ведь ещё необходимо было встать. Эльфийка между тем свернула с дороги в поле. Густые леса остались позади, теперь по сторонам тянулись бесконечные поля, изредка разбавленные деревцами и кустарниками.
Они устроились на привал у раскидистого дуба, в доброй сотне шагов от ближайшего ручья. За водой сбегал Рос и сразу ушел к дороге – отчего-то очень пустынной, словно заброшенной. Хотя ей бы полагалось быть самой оживленной в баронстве.
Телегу подкатили почти вплотную к дереву и Нэль с трудом сполз на землю, мельком глянув на спасенную пленницу – эльфийка не давала ей приходить в себя, погрузив в целебный сон. И лечила, как могла. Переведя дух несколько мгновений мужчина тяжело оттолкнулся от деревянного борта и шатаясь пополз в сторону недалёкого кустарника.
– Ты куда? – тут же вскинулась Нэсса, распрягавшая коня.
– Не уверен, что ты хочешь это знать, – когда магу было плохо, он становился совершенно невыносим. – Но можешь помочь, я не против, – мужчина запутался ногой в уже зазеленевшей степной траве, едва не упал и не видел как фыркнула девушка, отворачиваясь. И норовитсый конь, не подпускавший к себе никого, кроме хозяина, не порывался укусить её ладонь, или взбрыкнуть, выражая недовольство.
****
До дороги было не так уж далеко – может пол сотни шагов. Но они отняли у мага последние силы. Поэтому добравшись, он просто рухнул на колени у вычерченной Росом пентаграммы и замер, силясь восстановить дыхание. Конечности почти не слушались, чужие и онемевшие, сердце билось так, что казалось вот-вот выскочит вон, а перед глазами стелилась мутная пелена.
– А что, обязательно каждый раз что-то чертить? – мальчишка перемазался в пыли и дорожной грязи.
– Нет. Но иногда так проще. Все, уйди, – Нэль хотел махнуть рукой, но не вышло. – Хотя стой. В мешочке на поясе. Янтарь. Вытащи и разложи вокруг меня и пентаграммы.
Рос повиновался, не очень споро, но справившись и с этим. Между тем уже мягко опускалась ночь, уходило все дальше за горизонт солнце. Поднималась луна.
– Мне уйти, господин?
Нэль не ответил, закрыл глаза и проваливаясь куда-то глубоко внутрь себя. В этот раз он не резал рук и не пускал кровь, но так и не ушедший никуда Рос увидел как разгораются один за другим янтарные камушки, как наливаются бледной зеленью четко вычерченые в дорожной глине линии, как мужчина неслышно, одними губами, принимается шептать что-то, подставляя лицо под мертвенный лунный свет. И в центре пентаграммы формируется неясная, туманная фигура, вроде мужская. Воздевает руки к небу... А потом все заканчилось и мальчик очнулся, вздрогнула всем телом. Он впервые видел подобное и зрелище заворожило.