– У меня есть жених! – возмутилась Нэсса. – Между прочим, страший сын старейшины из островных.
– То-то я и смотрю, сбежала мало не со свадьбы и помощи у меня ищешь, а не у суженного своего, – ядовито заметил Нэль. – Не переживай, мне твои поцелуи как кобыле пятая нога нужны, – он бросил ветку в костер и лег на землю, закинув руки за голову. – Рассказывай, что за демон и как ты умудрилась поссориться с высшим. А потом уже решу, могу я тебе помочь или нет.
– Все просто, – Нэсса грустно улыбнулась, опустив плечи. – Я сильно поссорилась с братьями и отцом. Убежала, – эльфийка сделала паузу, – и уже к вечеру встретила на самой границе с вашей империей юношу. Красивый, высокий, хороший собеседник – я же была совсем ещё девчонкой, выложила первому встречному все обиды. Он оказался очень внимателен, чуток и так искренне сочувствовал...
– Потом позвал с собой и ты, на зло родне, согласилась? – равнодушно продолжил маг, нисколько не сомневаясь, что прав. – Искусство лжи – наипервейшее, что осваивает демон оторвавшись от материнской груди.
– Я не знаю, как это вышло, – Нэсса покачала головой. – Вот мы ещё шутим, смеемся, а потом вдруг открывается рамка перехода и оказывается, что я согласилась уйти с ним, – девушка бездумно смотрела на огонь. – В этот момент нас нашла моя мама. Ей пришлось отдать жизнь, что бы изгнать демона. Меня же едва сумел спасти лучший целитель. А недавно... Вот, – Нэсса закатала рукав рубашки на левой руке, – это появилось в конце зимы.
На предплечье красовался четкий символ принадлежности, тонкий и изящный, словно выведенный на коже кистью с темной краской.
– Как занятно, – Армантинэль мельком глянул на вытянутую руку и отвёл глаза. – А что сказал отец?
– Устный договор заключён, – девушка вздохнула. – Это значит будет страшный бой. Мне хватило одной смерти, которую принесла моя глупость. Тот самый целитель, что спас меня пятьдесят лет назад, посоветовал обратиться к человеческим магам. И вот я... Ушла.
У Армантинэля имелось, что сказать. Злые слова о глупых девчонках и недалеких целителях, о мужчинах, не сумевших уберечь одну-единственную дочь и сестру, о демонах, которые без конца лезут не в свое дело – эти слова уже готовы были сорваться с языка... Но маг промолчал. Впервые, наверное, в жизни прикусил язык. Эльфийку вдруг стало жаль. Внутри и так сидела горечь, оставленная смертью так и неспасенной девушки и тем, что придется теперь таскать за собой мальчишку.
– Пятьдесят золотых авансом сейчас, а дальше посмотрим, – наконец решил Нэль. – Но я не даю никаких обещаний. Высший мне не по зубам.
– Ты же тоже демон, – голос Нэссы звучал неуверенно. – А говорил что эльф. Но среди нас не бывает темных магов, только дроу, но ты – не он. Кто ты такой?
– Тот, кто будет выполнять обязанности других по твоей охране, – разговаривать о родителях не хотелось.
– Спасибо, я найду кого-нибудь другого, – эльфийка вдруг обиделась. Резко опустила рукав, пряча символ на предплечье. – Я сама ушла, потому что не желаю им смерти. А тебя я меньше седмицы знаю и сижу тут... – она махнула рукой, но крепкие шершавые пальцы исперщренные старыми шрамами, перехватили аккуратную ладошку и сжали.
– Прости. Не злись, я очень давно пушествую один и, кажется, разучился общаться, – маг неловко улыбнулся. – Давай сперва заедем к наместнику, мне нужно с ним поговорить, а после отправимся в Айркон – это на юго-западе, у самого океанского побережья. Там есть большая библиотека, есть резиденция нашего ковена, я думаю там найдется необходимая информация, – Нэль с затаенным сожалением выпустил руку девушки и подумал, что ещё там будет Риниэль, с которым ему тоже необходимо поговорить.
– Ладно, – после некоторого молчания кивнула девушка.
– Уже поздно, иди спать. Я покараулю.
– Ты, наверно, тоже устал?
– Я все бока в телеге отлежал. Спи.
А ещё магу категорически не нравилось происходящее здесь. Слишком много Рваров. Разбойников. Нищеты. И совершенно непонятно – куда смотрит наместник?
Нэсса все же уснула. Сопел со своего лежака Рос. А Армантинэль лежал и до самого рассвета смотрел на звёзды. Мыслей не было. Ушла горечь, мерзлый комок где-то внутри треснул, впуская в себя тепло. Эльфийская магия просыпалась. И впервые за очень долгое время было спокойно.
Глава 10
В небо без солнца смотрят глазницы,
Тенью белесой не сбывшихся снов -
Вихрь неспешно листает страницы
Воспоминаний — без смысла стихов.
Не передвинуть – дата разлуки,
Не запереть от себя на замок,
Дней отошедших минувшие звуки,
В спутанной ленте забытых дорог.
Небо темнеет — смотрят глазницы,
Чувства на сердце – вроде оков,
Мысли из прошлого — вроде темницы,
Воспоминаний, ошибок и слов...
– Отец! Папа! Па-ап, – дождь размыл землю, превратив старый погост в болото. Здесь давно не хоронили, и, подавно, никто не обихаживал могилы,не подновлял охранные резы, гарантирующие, что мертвецы продолжат смирно лежать на отведенных местах. Мальчик, в грязной и мокрой одежде, цепляется разбитыми в кровь пальцами с обломанными ногтями в край ямы. Предательская грязь скользит, дождь заливает лицо, а снизу тянут, тянут... В какой-то момент левую ногу пронзает острая боль и он кричит, невидящим взглядом высматривая отца, который должен быть где-то рядом.
– Папа, – от рвущей ногу боли мутнеет в глазах, но ребенок исхитрился найти опору рукам, принявшись отчаянно брыкаться.
— Арни, это просто упырь, – мужской раздраженный голос стеганул больнее зубов, оторвавших от голенища кусок живой плоти. Вместе с сапогом. – Ты должен сосредоточиться. Ну!
Мальчику очень больно и страшно. Он устал и замёрз, затылок, шея и спина гудели от удара — настигший свою жертву упырь сперва крепко приложил ее о старое каменное надгробие. А после протащил волоком до убежища, устроенного в провалившейся могиле за несколько десятков метров. И он совершенно не слишком обращал внимание на попытки ребенка ухватиться хоть за что-то.
Юный ученик темного мага принимается скороговоркой бормотать заклинание, вызубренное накануне, даже успевает призвать магию, но онемевшие сбитые пальцы все же подводят и он падает в размытую могилу, приземляясь на что-то мягкое и страшно вонючее. На голову обрушивается очередной удар, в глазах вспыхивает радуга... И последним усилием гаснущей воли мальчик высвобождает силу, отбрасывая мертвяка прочь.
...Последующие седмицы слились для него в сплошную череду боли и страданий. Он плавал в зыбком забытии, изредка выныривая, что бы ощутить разбившую его лихорадку и горячий ток чужой, гнилой крови, расползающийся по телу от поеденной упырем ноги. Ему жарко и душно, но глубоко внутри сидит страшный холод. Иногда ему мерещатся голоса, причиняющие дополнительные мучения.
— Ему всего семь! – шепчет рядом сердитый женский голос. Лба касается что-то прохладное, немного щекочущее и становится легче. Мальчик попытался открыть глаза, но сквозь приподнятые веки так резануло светом, что мир снова поплыл и ответа он уже не услышал.
...В первую встречу с отцом, состоявшуюся почти сразу после того, как Нэль очнулся, мальчик сел, смерил отца презрительным взглядом и внятно, раздельно произнес: "я тебя ненавижу."
И больше никогда не называл его "папой".
****
Маг позволил уснуть себе лишь на рассвете, совсем на короткий срок. И, проснувшись от яркого солнечного луча, щекотавшего щеку и правое веко, успел об этом пожалеть. Детство ему вспоминалось редко и всегда не к месту. И теперь вот тоже пришлось не очень кстати – добрую половину ночи Нэль думал, как и чему в первую очередь учить навязанного судьбой мальчишку. И, чем больше думал, тем яснее понимал – ему просто не хватит жестокости, что бы вбивать науку в Роса так же, как некогда вбивал отец в него самого.