– Верни меня обратно! Как... ты вообще это сделала? Никто не может так вот просто прыгать через ткань миров!
— А я могу, — она скрестила руки на груди. — А зачем я это делаю... Забавная ты. Молоденькая, отчаянная, умненькая... неопытная. Нэль неплохой, но ездить на себе ему не позволяй. Вы для чего в город отправились? Не отвечай, вижу по глазам, понимаешь, о чем я. А он куда отправился? Во-от, ты сама позволила.
-- А что я должна была делать? В дверях встать и не пускать? – буркнула эльфийка, в душе согласная с внезапной помощницей.
– Себя любить надо, в первую очередь, детка, себя. И мужик тоже сперва тебя должен уважать, а уже после срываться творить никому ненужную добродетель, спихнув перед этим все заботы на жену.
Нэссенель промолчала, согласная не со всем, но... Зерна сомнения демонесса заполнила, и крохотный огонек обиды демонесса раздула до неплохого костра.
– Просто покажи мне, где купить посуду, раз уж притащила. А потом верни обратно. Откуда ты вообще взялась? Все о нас знаешь, – признаться честно, это раздражало куда сильнее, чем исчезновение мужа.
Они быстро зашагал вдоль улочек, чем дальше, тем сильнее расширявшихся.
– Арман заключил договор со своим дядей, что тот поможет ему найти доказательства того, что Шестилапая обманом заставила его подписать договор о продаже жизни. Эриан перепоручил это мне и теперь я слежу за тем, кто следит за вами и считаю, что его нужно схватить и допосить. Да не дергайся ты! В межмирье слежки нет и не будет, сюда им не попасть.
Нэсса только вздохнула, чувствуя, как наваливается усталость. Рыжая ее утомила, хотя, вроде и не делала ничего плохого. Но червячок сомнения все же сидел – не бывает так, что бы демон делал что-то просто так, из желания помочь. Но, стоило зайти в посудную лавку, как сомнения и лишние мысли снесло волной восхищения. Нэссенель сперва бродила среди увиденного великолепия, просто любуясь, потом все же вспомнила о времени и том, зачем сюда прибыла и стала присматривать необходимое. Рыжая куда-то вышла, заверив, что только купит поесть, а торговец – странный чернокожий юноша с ярко-синими глазами и кипильно белыми волосами, не мешал. Нэсса сперва не обращала на него внимания, а после все же задалась вопросом о его расе... Но быстро отбросила эту мысль, как ненужную, сосредоточившись на деле. Для начала сервиз – на тридцать персон. Кристально-белый фаянс с нежно-голубой росписью по верхнему краю. Когда все это было упаковано, Нэсса прикинула сумму, которую может оставить в этой лавке и стала выбирать ещё различные блюда, соусницы, графины... Мелькнула мысль о том, что демонесса устроит ей взбучку за количество груза, но эльфийка от нее отмахнулась – рыжая знала, на что шла. И даже если та преследует свою выгоду (почти наверняка так и было), то остаётся хоть посуды красивой купить и так отыграться.
****
Демонесса сдержала обещание и вернула Нэссенель на гостиный двор сразу, как та закончила покупку и упаковку. На последок ещё шепнула: "не забудь то, что надо передать Нэлю" и мир исчез, смазался, растворившись в тошноте и остром желании сделать вдох.
По ногам ударил пол, в грудь хлынул воздух, рядом звякнули ящики с посудой. Эльфийка устало опустилась на пол, закрыв глаза. А когда открыла, пожалела что вообще вернулась... Она оказалась в их с Нэлем комнате далеко не одна. Напротив, в кресле, сидел маг – сидел очень расслабленно, закинув ногу на ногу, устроив руки на подлокотниках. Лицо скучное, ничего не выражающее, взгляд блуждающий – при чем блуждал он куда угодно, но старательно миновал эльфийку. По левую руку темного, на полу, лежал ее фамильяр, по правую, тоже на полу, сидел Рос. Взгляд мальчишка не прятал, и Нэссе ясно виднелась там усталая укоризна.
– Где ты была? – Армантинэль смотрел куда-то за окно и Нэссе становилось отчётливо холодно от ледяного спокойствия супруга, по вискам которого медленно ползли, вздуваясь, черные вены.
– Посуду покупала, – осторожно ответила девушка, уже понимая, что грядут громы и молнии. – Рос, иди, пожалуйста, к себе.
Парнишка, воспользовавшись тем, что наставник никак не прореагировал на эту просьбу, быстро шмыгнул за дверь – холод он тоже ощущал, равно как черные вены – видел. И поспешил доучить урок, незавершённый вчера. Рука у Нэля была тяжёлая, это мальчишка усвоил прочно.
– Я не спрашивал, что ты делала. Я спросил, где ты была.
– Тебе привет. От Араны. И не нужно разговаривать со мной в таком тоне, – резко огрызнулась девушка, выпрямляясь и отходя к окну.
Нэль молча буравил взглядом спину эльфийки, а после поднялся и, надрезав запястье, принялся выводить прямо на стенах и полу неприятные, похожие на давленных жуков, руны...
– Ты хоть представляешь себе, что я испытал, когда перестал тебя чувствовать? – Нэль все ещё рисовал на стенах – неровно, потеками, изредка морщась, когда приходилось подновлять порез. – Это значит, что ты либо в другом мире, либо мертва. И я знаю, что у тебя не хватит сил пробить ткань миров, – мужчина закончил, убрал нож, обернулся, скрестив руки на груди. И впервые посмотрел на эльфийку – страх и злость, алые всполохи сменялись золотистыми, после зелёными и все шло по второму кругу. – Я едва не убил градоправителя, я считал тебя мертвой, понимаешь? – сквозь вечную маску невозмутимости пронлянуло истинное лицо, исказившееся болью. – До тех самых пор, пока не примчался твой фамилиар. И, раз он жив, то и ты тоже. Тогда я стал думать, кому нужно твое похищение. Я связался с дядей, я... Нэсс! – темный подошёл к эльфийке в плотную и обхватил ее лицо руками, заглянув в глаза. – Никогда больше так не делай!
– А рядом быть не пробовал? – Нэсса сама не ожидала, что станет огрызаться. – Мы приехали сюда для чего? Что бы ты умотал непонятно куда, непонятно для чего?
Маг дернулся, как от пощёчины, выпрямился, развернулся и ушел к окну, встав там и скрестив руки на груди.
– Что сказала Арана? – голос был уже совсем другим. Сухим, строгим, сдержанным. – Эти знаки, – короткий кивок, на испорченные кровью пол и стены, – закрыли нас от слежки. Ненадолго.
И в правду – часть рун уже дымились, исчезая.
– Она сказала, что в измерении богов что-то намечается. Собирается сила, – эльфийка отбросила обиду в сторону. Временно. – Что боги, видимо, решили нарушить ваш уговор и лишить твою душу тела несколько раньше. Арана советует поторопиться, что бы там не замышлял. Кроме того, она настойчиво советует не лезть туда, куда ты собрался лезть. Сказала, что за этим стоят большие люди и ты им не ровня. Все. И, ну это так, к слову, твоя любовница меня ни о чем не спрашивала – оглушила, запихнула в экипаж, а после точно так же не поинтересовалась мнением, утащила в межмирье. Так что с нее спрашивай, не с меня. И случай представится. На шестую ночь от этой, выйди в полночь в сад. Она поможет поймать того, кто за тобой следит. Считает, что он будет полезен. Теперь можно мне умыться и лечь спать?
– Разумеется, – все тот же холодный, спокойный голос.
И Нэссе вдруг стало стыдно.
– Ну, прости, я правда не хотела исчезать. Но, признай, что и ты не прав, – она глянула упрямо, принимаясь перебирать свои малочисленные, пока ещё, вещи.
– Признаю, или не признаю, ничего не изменится, – холод из голоса пропал. На его место пришла колоссальная усталость. – Просто, есть вероятность, что пять лет назад по моей вине казнили невиновных. И до вчерашнего дня я об этом даже не подозревал, – маг покосился на исчезающие со страшной скоростью руны. Осталось, может, штук пять или шесть. Из тридцати. – Но об этом позже. Давай поговорим дома, там надёжнее. Я услышал все, что ты сказала, спасибо. Это действительно важно.
На этих словах, мужчина подошёл и просто обнял девушку со спины, уткнувшись носом в макушку.
– Я так устал, Нэсс... Я так страшно устал... Все чаще хочется опустить руки и просто дожить. Я всю эту проклятую жизнь гребу против течения. И сил уже нет, и воздуха не хватает.
– Риниэль говорит, что ты не принимаешь мир, а мир не принимает тебя, – Нэсса вздохнула. – Мне будет больно. Если ты уйдешь.
Армантинэль выдохнул и ничего не ответил – исчезала на глазах предпоследняя руна.
****
Пять лет назад.
Над столицей плыл ослепительный полдень. Армантинэль стоял у окна в гостиной городского дома графа Олитера. Он старался не поворачиваться лицом к комнате, старательно изображая интерес к происходящему за окном. А там не происходило ровным счётом ничего – пустынный, хоть и ухоженный сад, спящий на дорожке кот и... все.