Ощутив капающую на лицо кровь, Каска открыла глаза и взглянула в напряженное лицо Гатса. «Что со мной? — подумала она. — Он разрушил все… Он украл все у меня… Но… Хотя я ненавижу его так сильно, хотя я все еще хочу убить его, но…»
Гатс с рычанием рванул ее из пропасти и отшвырнул в сторону.
— Проклятие! Чем ты только думаешь! — заорал он в сердцах. — Вечно у тебя голова забита всякой ерундой, и ты все время норовишь сверзиться с утеса! Обещаю, если ты еще раз надумаешь это сделать, я больше не буду тебя спасать!
— Дурак, — тихо сказала она.
— Ну, ты!! — прошипел он.
Опустив голову, она медленно подошла и коснулась его ладони, прикрывшей рану на груди.
— Ты всегда… — ее плечи задрожали. — И твои раны… Ты всегда из-за меня… Ты все время истекаешь кровью из-за меня… Ты… Ты дурак…
Каска вскинула взгляд и он увидел мокрое от слез лицо.
— Дурак!!
Она прильнула к его груди. Сердце Гатса колотилось как бешеное, он едва верил собственным глазам. Несколько мгновений он стоял недвижимо, боясь обмануться, боясь спугнуть это чудо, но потом, когда он понял, что это не видение, душа его переполнилось нежностью.
Гатс аккуратно вытер ее слезы, его губы коснулись ее волос, ласково скользнули по лицу. Каска расслабилась, из-под закрытых век блеснули последние слезинки и, не отрывая глаз, она потянулась к его губам. Гатс вскинул брови, все это с трудом укладывалось в его сознание, минуту назад она едва не убила его, а сейчас…
Он мягко тронул ее подбородок и Каска распахнула глаза. Взгляды их соединились, а затем их губы потянулись друг к другу.
— Твой уход стал первой потерей для Гриффиса, — шептала она. — А ты даже не повернулся. И я наконец поняла. Поняла то, что не хотела признавать все эти годы, с момента первой встречи с Гриффисом. Я поняла, что мои чувства были совершенно пусты. Я так боялась этого, и потому сражалась, пытаясь доказать себе, что хочу отдать за него жизнь. И я гордилась этим…
Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться, они даже не заметили, как оказались на земле уже без одежды. Тогда только Каска отвела взгляд и прижала к груди руки.
— Почему ты дрожишь? — спросил он. — Ты боишься?
— Мне страшно. Во мне что-то меняется, прямо сейчас, когда я оказалась с тобой… Те чувства, ради которых я сражалась, теперь они кажутся такой фальшивкой… Все то, что казалось мне важным до этого дня, все это исчезает.
Ее глаза заблестели, и она закрыла лицо ладонями.
— Я просто дешевка и дрянь, — прошептала она.
Ласковые пальцы Гатса пробежали по ее телу, мягко касаясь белесых звездообразных шрамов, резко выделявших на смуглой коже.
— Эти шрамы от стрел… Это было в тот день, год назад? Их так много…
Каска порывисто поднялась и закрылась руками.
— Ты не должна их стесняться, — заметил Гатс. — Это украшение любого воина!
— Я… — губы ее задрожали. — Я, между прочим, женщина…
— Понятное дело, — он пожал плечами. — Ты очень сильная и ловкая женщина! Я знал это с самого начала. Не всякий мужчина способен выдержать это… Но, знаешь старое воинское правило? Если ты будешь все время думать о поражении, о гибели, смерть и впрямь появится и останется с тобой… Так вот, сейчас она стоит прямо здесь!
Гатс притянул девушку к себе и тихо сказал:
— Не думай обо всех этих глупостях! Почувствуй свою жизнь и живи, вот и все. Поверь мне…
Она заглянула ему в глаза. «Мои чувства к этому парню, — подумала она. — Это не фальшивка».
Им было хорошо вместе. Впервые за много лет. Двое одиноких людей, выросших на войне и никогда не знавших ничего, кроме войны. Броня недоверия и страха, нараставшая годами, трещала по швам. И с каждой секундой, проведенной вместе, каждым поцелуем и ласковым прикосновением, их души и сердца обнажались, раскрываясь навстречу друг другу.
Они открывали для себя новый, до сих пор незнакомый мир. Мир доверия и любви. Мир, в котором их сердца могли биться в один такт.
Но потом что-то случилось. Губы Гатса, скользившие по ее нежной коже, точно окаменели. Он смотрел на Каску, но видел самого себя. Он смотрел на тонкую девичью шею, но видел затылок маленького Гатса, перехваченный платком. Платком, которым давно умерший Донован некогда заткнул ему рот, чтобы он не сильно кричал.
Как наяву в голове Гатса прозвучали слова Донована: «Гамбино продал тебя!»