Яр предположил, что, скорей всего, резцы - вырванные им души шаманов. С интересом попробовал управлять этим микротайфуном - получилось. Новатор понял еще одно: его видимость напрямую зависит от скорости вращения веретена. Еще несколько секунд он разгонял магического монстра и наконец устремился к барьеру, к самой его высокой точке. Веретено прошило, как игла прозрачный целлофан. Ярослав, если бы мог, орал бы от радости во все горло.
Прежде чем Темный развоплотил заклинание, он, как и обещал, дал ему название:«Веретено пролома». Сначала хотелось назвать его «Обжорой», потому что эта созданная им неуемность сожрала за несколько десятков секунд прорву энергии, почти половину его запаса. Освободившись от заклинания, Темный первым делом опять распалил оба источника на максимум. Посмотрел на счетчик - в запасе было целых две минуты, можно сказать, вечность. Глянул на своих - лефары с гномом очень медленно, но делали все правильно. Юноша пребывал в трансе, сигара еще курилась, и это очень хорошо. Его друзья поменяли строй, теперь впереди стоял черная громада наставника, скрывая все, что там у него за спиной делается. Ран поддерживал младшого и не без удовольствия старательно окуривал его, а лефара с другой стороны иногда бросала на клан-лидера лечебные бафы.
Внимательно осмотрев барьер, юноша не обнаружил отверстия, и это было просто здорово.
«Ну а теперь «Армагеддон», - пожелал Ярослав, перед глазами выскочило написанное аршинными буквами название заклинания и счетчик набора энергии, который работал как ошалелый, показывая подпитку. Само название перед глазами тоже меняло яркость. Снизу неожиданно выскочило еще одно крохотное сообщение:
«Присвойте жест заклинанию «Армагеддон».
«А почему бы и нет, - Яр свел руки вместе и нацелился на задние ряды, где стояли спецы осадных машин. Подумалось: - Главное - не ухнуть всю силу в один удар, а распределить хотя бы на три, а лучше - на четыре микроармагеддончика». Он посмотрел на шкалу, заполненную только на треть.
«Огонь!»
И тут же все, что было за барьером с тыла, перестало существовать, за какую-то долю мгновенья Яр увидел, что даже земля вскипела, расплавившись, а его будто закатали в бочку и бросили в пропасть. Ее било, плющило, скручивало, куда-то несло, и сделать Темный уже ничего не мог, лишь слышал ускоренное биение своего сердца.
***
- Как он? - спросил наставник, не оборачиваясь. В его словах угадывалось волнение.
- Аюра сильно трясет, у него судороги, но все статы держатся на уровне, - доложила лефара. Гном в очередной раз окутал главу клана дымом и с диким выражением глаз почти прокричал:
- Давай, Ас, кидай на него лечение и лей на голову эту волшебную воду, я подержу! Эй, брат, брат, ты давай там не балуй, - продолжал как оглашенный орать Ран Роу, поддерживая со спины Ярослава.
- Смотрите! - вдруг истошно взревел Теген Ри, гном аж за уши схватился, но брату упасть не дал, только покрепче привалил его к лефаре. Отряд шаманов, эти живые огромные существа, за секунду развеялись, будто черный дым, и от них, и от их артефактов не осталось и пепла - все испарилось.
За спиной, где-то за барьером, громыхнуло, да так, словно сразу тысяча молний попала в одно место. Земля встала на дыбы даже здесь, а что случилось там, за барьером, трудно было представить. Друзья рухнули как подкошенные, а над куполом, словно бумажные оригами, кувыркаясь в дыму и огне, метеорами проносились тела и останки врагов.
- У Аюра кровь, - взревела Триа Ас.
- Внимание, барьер исчез! - вторил ей Ран Роу, выходя вперед и поднимая кирку.
Глава 7. Дракон
Восход Черного Главаря словно бы пробудил Темный мир - подул ветерок, запели свои песни летуны, засверкали неоновым светом цветы и растения, в траве закопошились насекомые. Мир ожил.
Новый период[ВС1] с первых же часов начался с хорошего и долгожданного, Ссши Ад наконец перешел на этот запредельный уровень и задействовал сразу шестерых расходных[ВС2] . На личном полигоне рядом с дворцом он уже пару-тройку раз испытал новую возможность, врубая на полную самое энергозатратное заклинание «Огненная струя». Теперь он мог целую минуту держать за хвост эту стометровую змею, превращающую все в пепел. За такое короткое время все шесть расходных превращались в иссохших до крайности мумий - дотронься, и они распадутся в пыль. Владетель не приказывал здесь убирать - пусть следующие встающие за спиной накопители боятся. Страх - лучший проводник. Шаман почти ушел с полигона, однако на выходе его нагнала мысль настоящего экспериментатора-исследователя, как он иногда называл себя.