Волк, все еще с моим мечом в пасти, тревожно прижал к голове уши. Женщина из огня молчала. Туман толкал меня к ней. И она ждала.
Волк и существо в капюшоне встали за моей спиной. Вновь возникла музыка, но теперь это ураган звуков, способный расколоть небо.
— Мне трудно, трудно, — воскликнула Медея. — Помогите мне, лорд Матолч, Эдейри!
Огонь умирал. Залитые лунным светом болота исчезли — вокруг клубилась серая, первобытная пустота без звезд — бесконечность. Голос Эдейри испуганно вздрогнул:
— У меня не осталось сил, Медея… Я слишком долго прожила на Земле…
— Откройте Врата! — вскричала Медея. — Откройте! Иначе мы останемся меж двух миров навсегда!
Волк за спиной зарычал. Я почувствовал, как вокруг закипел шквал энергии. Тщетно: золотой туман угасал. Серая пустота надвигалась…
Что-то взорвалось в моем мозгу. Темная мощь полилась в кровь, превращая всего меня в клокочущую тьму.
— У него есть власть, — прошептала Эдейри. — Он — посвященный Ллура! Пусть он вызовет Ллура!
— Нельзя, — неуверенно сказала Медея. — Нельзя…
Я поймал на себе ее быстрый взгляд. Волк опять зарычал, и шерсть на нем встала дыбом.
Я уже весь был тьмой. Моя мысль скользила по бесконечным и черным пространствам, в ледяном пламени вечности… как вдруг… я прикоснулся к нему! Ллур!.. ЛЛУР!
— Врата открыты, — сказала Эдейри.
Серая пустота исчезла.
Я стоял в огромном зале среди белых колонн, на странном помосте, расписанном таинственными узорами. Тьма отпустила меня. И осознав то, что я совершил, я в ужасе упал на колени, закрыв руками лицо.
Я ВЫЗВАЛ ЛЛУРА!
3. Темные миры
Я проснулся. По мышцам бродила боль. Боясь шевельнуться, я смотрел на низкий потолок над собой.
Я помнил все.
Я повернул наконец голову и увидел, что лежу в скупо обставленной комнате на широком ложе с горой подушек. Через окно с мутными матовыми стеклами лился свет.
Рядом с кроватью на трехногом табурете сидело тщедушное существо в плаще. Эдейри. Даже сейчас ее лицо было скрыто от меня низко опущенным капюшоном. Но я чувствовал ее холодное и опасное внимание ко мне. Плащ был плотным, грубым, кладбищенского серого цвета. «Если она встанет, в ней будет не больше четырех футов», — почему-то подумал я.
— Ты не голоден, лорд Ганелон? — услышал я тот же нежный голосок, который мог принадлежать и женщине, и ребенку.
Я откинул шелковое покрывало и спустил ноги на пол. Оказалось, что я одет в тонкую и мягкую серебристую тунику и брюки из той же ткани. Эдейри шевельнулась, и в тот же миг по какому-то тайному знаку отворилась дверь и в комнату бесшумно вошел человек с накрытым салфеткой подносом. Он мне понравился. Высокий, мускулистый и сильный мужчина с мужественным загорелым лицом. На голове у него красовался шлем типа этрусского. Я попытался встретиться с ним взглядом и вдруг прочитал в его голубых глазах глубоко спрятанный страх. Он молча поставил поднос и исчез.
— Ешь и пей… Тебе нужно набраться сил, лорд Ганелон.
На подносе оказалась тарелка с мясом, странного вида хлеб и кубок с бесцветной жидкостью. Я сделал большой глоток. Жидкость почти не имела вкуса, но это была не вода. Я отставил кубок и повернулся к Эдейри.
— Значит, я все-таки не сумасшедший?
— Ты был в ссылке, теперь ты дома.
У меня сорвалось:
— В Кэр Ллур?
Эдейри покачала капюшоном.
— Нет. Ты не помнишь где?
— Как я могу помнить? Что со мной произошло? Кто ты? И кто я?
— Ты — лорд Ганелон.
— Я Эдвард Бонд.
— Что-то ты уже вспомнил: Огонь Нужды, например. Значит, со временем вспомнишь все. Ты спросил, кто я? Я Эдейри, член Совета.
— И ты…
— Женщина, — усмехнулась она. — Но очень старая. Хотя и не самая старая в Совете, в котором сейчас всего пятеро. А когда-то было тринадцать… Сейчас только Медея, лорд Матолч…
«Волк», — вспомнил я.
— …Ты. Я. И Гэст Райми — самый могущественный из нас, но слишком старый даже для своего могущества. И он помнит, если захочет вспоминать, даже те времена, которые не помню я: когда нас было много, очень много…
Я стиснул голову руками.
— О небо, я ничего не понимаю! Какая-то адская головоломка! Скажи, где я?
Она легко коснулась моего плеча.
— Не надо. Все образуется. Просто у тебя стерли память.
— Все это немыслимо! Этого нет!
— Это есть, лорд Ганелон! Твою память стерли, а дали тебе чужую. Твоя земная жизнь — чужая память, Ганелон.
— Земная жизнь? Разве здесь — не Земля?
— Нет. Но здесь — твоя родина. Здесь ты рожден. Мятежники сослали тебя в ссылку и лишили воспоминаний.