— А если получится? — живо заинтересовался Третьяк.
— То же предложение.
— По рукам, княже! — просиял упырёныш. — Правду говорили, у проводника голова по-другому устроена! Никто, дураки, не видит, что мы полезные, а ты сразу сообразил. Не прогадаешь, князь!
— Вот и ладно, — кивнул Валерка. — Давай уже действуй, а то у меня пока и плана нет.
Третьяк убежал с такой скоростью, как будто испарился — глаз в самом деле с трудом поспевал следить за упырёнышем. Валерка вернулся в машину и, не отвечая на вопросительные взгляды спутников, двинулся дальше. В сторону Кстово.
— Валера, а куда мы едем? — поинтересовалась Алиса.
— К албасты, — пожал плечами Птицын. — Насколько я помню, ты рассказывала, что они умеют хорошо накладывать иллюзии. Хочу заручиться их поддержкой.
— Валера, ты что, хочешь уговорить какую-то из них подменить меня⁈ — догадалась Алиса.
— Как один из вариантов, — кивнул Валерка — сам он пока о таком не думал, но решил, что это можно будет использовать. — Но вообще они много для чего могут пригодиться.
— Скорее всего, не сработает. То есть внешне-то они похожи будут, а на ощупь Налим сразу разницу почувствует! И вообще… нехорошо как-то, — потупила глаза яломиште.
— Да не собираюсь я под него албасты подкладывать! — возмутился Валерка. — Если только… впрочем, не важно. Короче, мне нужны албасты, и я очень надеюсь, что договориться получится.
Алиса что-то такое проворчала, что князь сам не знает, что делает, и что неплохо бы своими планами делиться с товарищами, но Валерка только улыбнулся. Он уже чувствовал себя на кураже, но пока боялся сбить настрой, так что рассказывать свои смутные, неоформленные планы не собирался.
До Кстово в этот раз добрались быстро, и переговоры прошли на удивление просто. Нет, сначала Адибя была решительно против того, чтобы кто-то из её подчинённых что-то сделал против государственного чиновника.
— Слушай-не проси, большой красивый князь! — сокрушённо качала головой княгиня албасты. — Жаборотый злой слишком, вредный. Узнает, что ему вредим — убьёт! А мы его — не убьём. Он не сильный, он плохой, но у него защита большая. В столице! Никак нельзя его трогать.
— А мы не будем ему рассказывать, что это албасты. Он будет точно знать, что это я за всё отвечаю — слово. И потом, я ведь не бесплатно прошу. Скажи, Адибя, что ты хочешь?
Глазки у албасты вдруг так характерно замаслились, что Валерка даже испугался. Как бы ни пришлось платить тем, что Налим требовал от Алисы, только уже самому Птицыну. Нет, отвращения к албасты он не испытывал, просто как-то это было… впрочем, уже в следующее мгновение Валерка сообразил, что слишком польстил своей мужской привлекательности.
— Слушай в верхний мир хочу, большой-красивый князь! Походить там везде, посмотреть! Слушай-сама хочу увидеть всё. И вот это вот вы где покупаете, красивое, тоже хочу посмотреть.
— Вообще без проблем! — улыбнулся Птицын. — Устрою тебе экскурсию, какую захочешь. Хоть неделю гости!
На этом переговоры закончились, и Адибя позвала какую-то совсем молоденькую, даже юную албасты.
— Слушай Захира! Большой-красивый князь хочет сделать плохо большому жаборотому водяному Налиму.
Адибя ещё не успела договорить, а глаза у Захиры загорелись жёлтым, шальным огнём.
— Что нужно сделать, чтобы помочь князю⁈ Всё отдам, госпожа!
— Ничего! — улыбнулась Адибя. — Иди с ним, и помогай, как он скажет!
Валерка потом выяснил, отчего так обрадовалась такому заданию Захира. Оказалось, она уже встречалась с Налимом — ещё только вылупившись из яйца. Изначально она не была с этим кланом албасты, мать свою не знала. Зато, когда вылупилась, сразу попала в руки Налиму. Спустя какое-то время девчонка от него сбежала, а потом и к клану Адиби прибилась, но подробности своего пребывания у водяного даже после расспросов Валерки вспоминать отказалась:
— Плохо делал, князь! Хочу тоже сделать ему плохо.
— Хорошо. Но убивать нельзя. Нужно сделать послушным.
— Пусть так, — невозмутимо кивнула албасты. — Пусть ты просто сломаешь его, князь. Даже лучше! Я тоже хочу сделать ему плохо.
Почти всё, что заранее придумал, Валерка уже сделал, но творческий зуд не давал сидеть сложа руки, и Валерка принялся кое-что мастерить, с помощью недоумевающего Андрея Ивановича. Демьян с Алисой некоторое время побродили вокруг, пытаясь разобраться, но знания техники верхнего мира у обоих пока были недостаточно хороши, чтобы разобраться.
— Ты вообще понимаешь, что он собирается делать? — озадаченно спросила яломиште.
— Даже не догадываюсь. Ясно, что он собрался с Налимом воевать, только как-то непонятно. Надеюсь только, князь не сорвётся — будет не слишком хорошо, если нам придётся бежать в верхний мир.
Валерка провозился с Андреем Ивановичем до самой ночи. Под конец, когда всё было готово, ещё долго расспрашивал что-то у упыря, уточнял, и даже записывал в блокнотик какие-то детали. Демьян уже и любопытствовать перестал — решил, что потом всё равно всё узнает. Алиса такой терпеливостью похвастаться не могла, тем более что найти себе занятия девушка не смогла — всё валилось из рук. Так что она просто ходила туда-сюда, стараясь держаться неподалёку. Вдруг зачем-то понадобится, а она тут как тут.
— Неплохо устроились, — раздался у неё за спиной смутно знакомый голос. Девушка подскочила от неожиданности, в полёте переходя в боевую форму и одновременно разворачиваясь. От неожиданности. Не каждый день к ней, грозной охотнице-яломиште, кто-то подбирается незаметно. Пусть она и в человечьей форме.
— Ого, какая грозная воительница! — фыркнул баюн.
Алиса поспешно вернулась в обычное состояние.
— Прошу прощения, не ожидала, — слегка поклонилась девушка. Она знала, что с баюнами нужно быть поосторожнее. Опытный баюн грозный противник не только для яломиште, но даже для берендея! И дело даже не в их усыпляющей магии — разумные коты очень быстрые, юркие, у них железные когти, на которые некоторые ещё и серебряную насечку наносят. Неудобный противник для любого. Более сильного или обманет, заговорит, и убьёт, или сам сбежит, если песня не подействует, а у слабого и убежать шансов нет.
Кот, пока она его разглядывала, прошёлся из стороны в сторону, и вдруг предложил:
— Лапы мёрзнут. Нельзя ли к вам на плечо?
Алиса знала точно — подпускать к себе баюна нельзя. Вбитые с детства правила чётко говорят — посадишь такого на руки, и шансов спастись, если он захочет убить, не будет. Это правило каждому ребёнку в голову вбивают с детства, потому что порой предсказать поведение разумных котов невозможно. Могут разозлиться внезапно, и по совсем непонятной причине.
— Позвольте я провожу вас в дом! — нашлась Алиса. — Князь уже, наверное, заканчивает свои дела. Он будет рад вас видеть.
Валерка действительно уже закончил дела, так что появлению Бориса был только рад. Баюн, как и положено коту, сначала прошёлся по всему помещению, внимательно разглядывая обстановку и к чему-то принюхиваясь.
— Неплохо устроились, — подытожил Борис. — Рассказывай, что у тебя с Налимом.
— Да ничего, — Птицын не знал, стоит ли рассказывать о намечающемся конфликте. Борис, конечно, классный кот, но вообще-то тоже государственный служащий. Личное отношение к нему, Валерке, это одно, и совсем другое — должностная инструкция. — Скажем так, по-хорошему мы с ним не договорились.
— Ага! — подпрыгнул кот, — значит, теперь будете договариваться по-плохому? Неужто хоть кто-то решил дать этой снулой жабе укорот?
Привлечь кота на свою сторону было очень соблазнительно, но Валерка боялся. Он знал за собой, что слишком доверчив, и обычно не переживал по этому поводу, но тут ставки были высоки, так что он попытался перевести тему. Познакомил баюна с соклановцами — вурдалаки были в полном восторге. Они-то, как и Валерка, были не в курсе, какие интересные персонажи разгуливают по тёмной стороне. Кто-то даже пытался машинально погладить баюна, но тот ловко уклонился, прокомментировав, что для такой фамильярности они ещё слишком мало знакомы. Забавно было наблюдать различия в отношении к коту от коренных жителей тёмной стороны и от пришельцев. Алиса и даже Демьян общались с баюном подчёркнуто вежливо, и даже, похоже, опасались его. «А ведь я про него ничего не знаю. Может, они опасные? У нас-то в сказках — точно опасные!» — думал Птицын, но переломить себя не мог. Решил, что поздно уже изображать опасливую настороженность.