Я поднялся, застегнул верхнюю пуговицу пиджака и переглянулся с Луцием.
— За чью команду вы в итоге играете, темный брат?
— Я дисциплинарий, ваше сиятельство, — отчеканил он. — Я всегда играю за тех, кто соблюдает закон и правила. И я убежден, что в вашем отношении они были нарушены.
Я улыбнулся. Ничего другого от Луция я не ожидал. Нет, все же этот мужик мне нравился. Принципиальный, упрямый, но… правильный. Моральный компас у него работал исправно.
Чего, судя по всему, нельзя было сказать об остальных членах Ордена.
Распорядители посторонились, и мы вошли в роскошный зал. У меня даже перехватило дыхание от восхищения. Такая красота! Не знаю, что располагалось в этом помещении до того, как сюда въехал Орден, но темные братья и сестры вбухали сюда кучу денег.
Стены были отделаны черным мрамором с золотыми и серебряными прожилками. Одна из стен — я окрестил ее парадной — и вовсе была инкрустирована здоровенной жеодой аметиста. Падавший свет от сотни свечей мерцал на каждом кристаллике, и жеода вспыхивала мистическим светом.
Соседнюю стену занимал гигантский камин, в пасти которого даже я мог легко выпрямиться в полный рост. Над камином висел портрет молодой женщины в длинном узком черном платье и черной легкой накидке. Она не казалась красивой, но художник очень тщательно изобразил ее глаза. Взгляд был пронизывающим, пробирающим до самой глубины души. Взгляд, сочетавший в себе бесконечную боль и ненависть.
— Это Евдокия? — шепнул я Луцию и украдкой указал на портрет.
— Да.
В центре зала за круглым столом заседала одетая во все черное, но все равно пестрая делегация советников. Сам стол заслуживал отдельного внимания. Нет, это не была карта страны или мира. Это была карта звездного неба.
Столешница была выполнена из матового черного камня — идеально ровного. Ее поддерживали массивные ножки в виде бронзовых птичьих лап. А созвездия, подписи и звезды были нанесены золотом, серебром и самоцветами.
Я засмотрелся на потолок, но ничего толком не увидел — зал освещался только свечами, и он утопал в полумраке. Лишь декоративные колонны темнели, врастая в это темное небо.
— Владимир Андреевич Оболенский, — представил меня распорядитель и отодвинул передо мной один из трех высоких стульев с резной спинкой.
— Темный брат Луций, дисциплинарий, — следом разместили и моего товарища.
Ещё одно кресло оставалось пустым. Но ненадолго.
— Юлия Дмитриевна Дашкова, — объявили возле дверей.
Я обернулся, а пальцы сами собой сложились в кулак. Луций заметил это и настойчиво потянул меня за плечо, чтобы я сел.
— Тише, ваше сиятельство. В этом месте никто не допустит кровопролития.
Дело было не в этом. Я не боялся Дашковой и ее дара. В конце концов, в прошлый раз она проиграла окончательно, провалив миссию и едва не лишившись жизни. Просто меня раздражала необходимость с ней возиться. Но это было необходимо.
Дашкова шла, опираясь на трость. Она была облачена в черное, хотя, как я понял, еще даже не была послушницей. Луций ведь говорил, что она оставалась незарегистрированной носительницей Тьмы. Значит, прав на форменные отличия Ордена у нее не было.
И все же она с ног до головы была облачена в черное. Звучало как заявление. Только какое именно? Таким образом она признавала власть Ордена над собой? Или, наоборот, уже считала себя частью Ордена?
— Юлия Дмитриевна, прошу, — распорядитель отодвинул перед ней стул, и теперь она оказалась сидящей по левую руку от Луция, а я — по правую.
Двери зала снова захлопнулись, а все распорядители словно растаяли в воздухе. Я даже начал сомневаться в их реальности.
— Итак, приступим к рассмотрению версий наших свидетелей, — старик, которого я помнил как отца Вергилия, поднялся с места и уставился на дисциплинария. — Полагаю, справедливее начать с вас, темный брат Луций. Поведайте нам о событиях, свидетелем которых вы стали.
Я заметил, что у некоторых советников были особые знаки отличия. На плечах пятерых — трех мужчин и двух женщин — лежали тяжелые цепи с массивными круглыми кулонами. В центре каждого кулона был гладкий отполированный темно-красный камень, похожий то ли на рубин, то ли на гранат. Друзилла была одной из двух дам, что удостоилась такой цепи. У отца Вергилия, к слову, такая тоже имелась.
Знак Примогена?
Дисциплинарий отодвинул стул с тихим скрипом и начал свой рассказ. Причем зашел совсем издалека и затронул события, которые случились еще на острове.
— Уже тогда моим заданием был поиск незарегистрированного носителя Тьмы, которого мы нашли на территории Академии, — сказал Луций. — Однако, прибыв на остров, я обнаружил двоих. Как сейчас понимаю, Юлия Дашкова находилась там по поручению Примогена Эребуса. И тогда же на господина Оболенского было дважды совершено покушение. Из чего я делаю вывод, что задание госпоже Дашковой было дано уже давно. Это не импульсивное решение, господа советники. На Оболенского объявили охоту. И я лично убедился в этом в Изваре.