Этот совсем юный парень держался сейчас с такой гордостью, что я не смог сдержать улыбки.
— Полагаюсь на вашу рекомендацию, Дионисий.
Глава 12
Дионисий водрузил на стол тяжелую супницу, я потянулся за салфеткой, чтобы постелить ее на колени, но только сейчас осознал, что все еще был раздет. А слуга, драть его выучку, даже словом не обмолвился о том, что в подобном виде принимать пищу не подобает. Ох уж это воспитание, что предписывает делать вид, что ничего не случилось.
К этому моменту девица, что убирала спальню, как раз осторожно проскользнула к выходу, напоследок вильнув крутым бедром.
— Мне бы сперва одеться, — сказал я, поднимаясь из-за стола и продолжая удерживать штору на заднице.
Дионисий застыл с половником в руках. Видимо, его мозгу было трудно обработать сразу две насущные задачи — глаза юноши выражали растерянность.
— Обед подождет, — я решил не мучить парня почем зря. — По-хорошему, лучше бы еще и помыться, но у меня это надолго затянется. Пока что просто оденусь во что-нибудь домашнее.
— Разумеется, ваше сиятельство, — Дионисий отложил половник и в два прыжка оказался возле дверей в спальню. — Ваши вещи разместили в платяном шкафу. Ботинки начистили, но должен предупредить, что эта обувь несколько тяжеловата для местного старинного паркета. Если позволите, я добуду для вас хорошие комнатные туфли…
Я рассеянно кивал в ответ на его бесконечный поток советов. Судя по всему, Дионисий, дай ему волю, мог болтать без продыху. Распахнув тяжелые створки деревянного шифоньера, я озадаченно уставился на его содержимое.
— Здесь был кто-то до меня и забыл одежду? — бросил я через плечо. — Откуда столько?
Дионисий смущенно кашлянул.
— Это доставили по распоряжению Примы Друзиллы… Это ваша одежда, господин.
Что-то Друзилла начала превращаться в добрую бабушку, которая норовила побаловать любимых внучков гостинцами. И это совершенно не вязалось с моими представлениями о ней. Подкупала меня? Предполагала таким образом заработать шанс выжить?
Разумеется, все, что велела доставить старуха, оказалось очень дорогим и темным, как безлунная ночь в селе. Шили на заказ, но по моим меркам — все же комплекция у меня была нестандартная. Это как раз меня не удивляло: Друзилла была вхожа в дом Оболенских и с легкостью могла добыть образцы одежды или попросту расспросить о мерках слуг.
Несколько костюмов-троек разной степени парадности, еще две «двойки» — очевидно, повседневные. С десяток рубашек… Мне едва удалось найти за всеми этими подарками свое скромное барахло. И все же я выбрал его — оно было менее марким и более практичным.
Дионисий бросился, чтобы помочь мне одеться, но я взглядом остановил его.
— Я что, совсем немощный, по-твоему?
— Э… Разумеется, нет, ваше сиятельство. Но в мои обязанности входит в том числе и помощь с гардеробом…
— Прибереги силы для какого-нибудь важного события, — я наспех натянул белье, брюки из плотной ткани и свитер. На вешалке нашлась и моя любимая кожанка, но на улицу я пока не собирался.
Желудок снова настойчиво обозначил, что вконец оголодал. Я быстро сполоснул руки в уборной — и отметил здоровенную ванну, в которой собирался как следует откиснуть попозже. К тому моменту, как я вернулся к столу, Дионисий закончил накрывать. Я снова оглядел апартаменты. Чего-то не хватало, но оголодавший мозг отказывался шурупить и вспоминать, чего именно.
Первую тарелку гуляша я проглотил, даже не заметив. На второй распробовал, и это было ровно то, что доктор прописал: горячий, острый, в меру густой, но не очень жирный. Дионисий предложил рюмку, но я передумал и отказался. Хватит с меня на сегодня орденского пойла.
Когда передо мной очутилось блюдо с цыпленком, я по привычке, даже не задумываясь, оторвал кусочек белого мяса и сунул руку под стол — подкармливал Алтая вкусностями, когда никто не видел. И вместо привычного мокрого носа мне в ладонь уткнулась… пустота.
— Где мой пес? — я поднял взгляд на Дионисия. — Мать Друзилла сказала, что его оставят в моих покоях. Или ты запер его в чулане, который не посчитал нужным мне показать?
Слуга пристыженно отвел взгляд.
— Дионисий!
— Его… Вашей собаки здесь нет, господин, — наконец выдавил из себя он.
Я вскочил из-за стола, слишком резко отодвинув стул. Тот покачнулся и опрокинулся.
— Где он?! Где Алтай? — Несчастный слуга не успел отшатнуться, когда я оказался возле него и схватил за грудки. — Отвечай!
— На псарне… При дворце есть псарня… Прима приказала отвести его туда.
Внутри меня заклокотала злость. Я не заметил, как в приступе этой слепой, совершенно не свойственной мне ярости не просто тряс бедолагу, но схватил за горло и сжал слишком сильно.